Миллионеры к ногам не падают?
Шрифт:
– Все будет хорошо, Лина. Не переживайте. Я обо всем позабочусь.
Эти слова согрели. Я еще никогда не слышала их от мужчины и не думала, что когда-нибудь услышу. Правда. Муж никогда не выступал в роли «решателя». Скорее уж наоборот – все разруливала я, а он помогал, так сказать, оставался на подхвате.
Вот чтобы так – раз – и все проблемы начали сами рассасываться… Не думала, что доживу.
Радиф быстро рулил и время от времени изучал в зеркале заднего вида мое выражение лица. То подмигивал, то улыбался,
– Все будет хорошо. Даже не сомневайтесь.
Я слегка успокоилась, хотя все равно время от времени потряхивало.
До школы мы доехали в рекордные сроки.
Я выскочила из машины как подорванная и метнулась через двор, наперерез нескольким подросткам, что вышли погулять на перемене. Радиф нагнал сразу же.
Трехэтажное здание еще советских времен, серое и неказистое, в окружении унылых поникших берез, показалось особенно неприятным. Щербатый камень постройки местами осыпался, оконные рамы погнулись.
Я всех хотела побить! Всех, кто присутствовал, когда моему сыну ткнули в глаз карандашом и ничего не сделал! В груди колотилось, с губ рвались злые слова.
На едином дыхании я взбежала на второй этаж. Пересекла большой квадратный холл с классами с одной стороны и окнами с другой. На внушительных подоконниках расположились ученики.
Так… За поворотом холл слегка сужался. Я свернула направо и влетела в кабинет медсестры.
Рус – вот что я первым увидела. Подскочила, присела на корточки и подняла голову сына за подбородок. Рядом засуетилась медсестра – полная женщина лет сорока с усталыми поблекшими глазами и чуть отвисшими щеками.
– Я ему закапала альбуцид. Ничего страшного.
Я вгляделась в глаза сына. Ага. Звездочка сосудов от удара. Я прижала Руса к груди и сзади послышался голос Радифа.
– Пожалуйста, дайте выписку, что ребенок получил травму в школе.
– Я…. Я не могу… Не положено, – замялась медсестра.
– Вы обязаны! Или мне в Минздрав позвонить? Я там много кого знаю!
Поверила она или нет, но спустя минуту мы вышли из кабинета со справкой и сыном.
Я собиралась искать этого Глеба и его ненормальных родителей. Но обнаружила, что этого уже не требуется. Нам навстречу двигалась вся честная компания. Лохматый мальчишка с носом-картошкой и слишком длинными руками, его мамаша, вся такая невинная овечка – блондинка, с коровьими глазами и классная – ну как же без нее.
Надежа Игоревна Покровская – лет тридцати с хвостиком, невысокая, с мелкими чертами лица, носом, похожим на клюв и жидкими черными волосами, собранными в гульку на затылке, первая поравнялась со мной и Русом. Нынче учителя не одевались также строго, как в мои школьные годы. Никаких костюмов, бабушкиных платьев и прочего. Надежда Игоревна носила брюки и шелковые блузки с кофтами.
Радиф забрал из моих рук справку. Его присутствие, как ни удивительно, придавало сил. Если бы не
Рус крепко сжимал мою руку.
– Мама, не переживай так, – произнес вдруг. Видимо, на мне лица не было.
– Это я виновата! – заявила учительница сразу. – Пожалуйста, уж извините. Сама не поняла, как так вышло. Была же перемена. Дети выбежали из класса…
– Этого ребенка надо к психиатру на обследование, – спокойно произнес Радиф. И мне жутко это понравилось.
– Да! – согласилась я.
– Да что вы??! – залепетала мамаша героя дня. – Он дома никогда такого не делает!
Глеб жался к матери и делал вид, что жутко расстроен.
– Мы получили справку и будем требовать, чтобы вас и вашего сына проверили психиатры и семейные психологи. Возможно, ребенок психически неуравновешен и ему нельзя учиться в нормальной школе! – продолжал Радиф.
Мать Глеба сжалась, подошла к Заглятдинову, захлопала коровьими глазами и попыталась взять его за руку.
– Женщина! Давайте без фамильярностей! – резко отдернул кисть Радиф. – Я все сказал. Рустама мы забираем. Будет справка на неделю и документ об отсрочке экзаменов. Вечером пришлите ему все уроки по электронной почте. Я найду мальчику хорошего репетитора.
– Вы же не серьезно на счет психолога? – снова попыталась очаровать Радифа мать Глеба, хлопая ресницами и улыбаясь во все губы. – Меня, кстати, Надя зовут!
Она так заглядывала в глаза моему спутнику, что меня разобрал смех.
– Я серьезно. Завтра вас вызовут куда следует.
Радиф развернулся, приобнял меня за талию и повел на выход. Я даже не сопротивлялась. А Рус смотрел на Заглятдинова почти как на бога.
Когда мы дошли до машины, Радиф открыл заднюю дверь и жестом пригласил сына.
– Мы съездим к моему знакомому врачу. Он очень хороший. Посмотрит твой глазик.
– Ага.
Я еще не слышала, чтобы сын так легко соглашался идти к врачу, тем более, когда об этом говорит незнакомый человек.
Когда Рус устроился в кресле, Заглятдинов наклонился и подал ему руку.
– Меня зовут Радиф. Я компаньон твоей мамы.
– Рустам. Вы классный!
Я думала, Заглятдинов загордится, покажет характер. Но он подмигнул Русу и открыл мне переднюю дверцу.
– Я бы поехала с сыном…
Радиф молча обошел машину и отворил мне заднюю дверь.
Я разместилась с Русом, обняла его и немного успокоилась.
Радиф сел на водительское место и газанул.
Сегодня мы ехали совсем не так, как вчера вечером. Спокойно, на обычной скорости.
***
Радиф
Зачем он приехал к ней спозаранку? Радиф и сам не находил ответа. Просто ноги сами несли на выход, а руки сами собой рулили в нужную сторону. Впервые в жизни Радиф не понимал, что собирается предпринять, не строил четких планов действий.