Миллионы в пещере
Шрифт:
Тело Гиля Тука до сих пор не обнаружено! Последние минуты Гиля Тука! Статьи, фотографии, интервью с Уоджером, с Перси, с Гентом, с капитаном спасательного судна.
Меня поразило, что уже успели распорядиться моими капиталами! В Вэлтауне было вскрыто завещание, которое я оставил, отчаявшись разыскать какого-нибудь родственника. Единственным своим наследником я назначил Цезаря. И теперь мой пес был уже введен в наследство, а Уоджер стал его опекуном!
Цезарь жил в великолепном особняке, у него было множество слуг. Газеты помещали фотографии моего дога, сообщали,
Надо было немедленно дать знать Уоджеру, что я жив, что никто, кроме меня, не имеет права распоряжаться моими деньгами! Нельзя было терять ни минуты!
Глава 14
Я ПРЕВРАЩАЮСЬ В УЛИЧНОГО ЧИСТИЛЬЩИКА И ТЕРЯЮ СВОЕ ИМЯ
Я велел приютившему меня старику отнести на телеграф срочное сообщение на имя Уоджера. Телеграфировал моему компаньону, что жив, нахожусь в Виспутии, и просил выслать мне денег.
Ни в этот день, ни в последующие ответа от Уоджера не было.
Я уже чувствовал себя достаточно окрепшим, чтоб отправиться в Нинезию, столицу Виспутии. Денег, которые оказались в карманах моего пиджака и брюк, хватило только для того, чтоб расплатиться с гостеприимным рыбаком. На билет до Нинезии у меня денег не было.
Оставалось идти пешком.
Когда я покидал рыбацкий домик, солнце наполовину вышло из моря. Ноги у меня болели, а в кармане лежало всего два дьюрика (так назывались виспутинские деньги).
Одинокий и усталый, шел я по длинной, асфальтированной дороге, которой, казалось, никогда не будет конца. Мимо меня мчались великолепные машины, их владельцы не поворачивали головы, не скашивали глаз на немолодого человека в далеко не свежем костюме.
Первую ночь провел под открытым небом. Я даже пожалел, что в прошлом мое обеспеченное существование лишало удовольствия спать, приткнувшись к чужому забору под таким черным, с яркими звездами небом.
Проснулся с первыми лучами солнца и почувствовал голод. Невдалеке возвышалась большая куча картофеля.
Я набил им карманы и. отойдя па безопасное расстояние, углубился в рощу. Здесь, укрытый от ненужных свидетелей, разложил костер и славно позавтракал. Мне нравилась первобытная жизнь. Но она перестала нравиться к вечеру, когда пошел дождь. Какая-то сердобольная фермерша впустила меня, промокшего до нитки, на кухню, дала тарелку горячего супа и разрешила переночевать.
Так шел я четыре дня. На рассвете пятого пришел наконец в Нинезию. Это было в воскресенье.
В шесть утра я позвонил у подъезда дома моего компаньона Уоджера. Мне пришлось звонить несколько раз, прежде чем слегка приоткрылась дверь и в щель выглянула заспанная бородатая рожа лакея.
– Убирайся!
– сказала рожа и захлопнула дверь так стремительно, что я едва не остался без носа.
Я застучал в дверь кулаками. Через некоторое время лакей снова появился, на этот раз он держал в руках щетку и, прежде чем я сообразил, что меня ждет, он пребольно вытянул меня ею по спине.
Пришлось отступить. Через час я стал в два раза беднее -
В одиннадцать часов я вернулся к проклятой двери, решив, что скорее умру, чем отступлю. На этот раз повезло. В дверь входила группа каких-то людей, мне удалось смешаться с ними и незамеченным пройти в вестибюль, а оттуда наверх.
Как видно, Уоджер ждал этих людей и был им очень рад. Он шумно приветствовал их, пожимал руки, хлопал по плечу, обмениваясь с каждым одной-двумя фразами. На его лице отразилось недоумение, когда он увидел меня.
Он подошел.
– С кем имею честь?
– Я господин Тук. Гиль Тук. Ваш компаньон. Я не погиб, меня спас рыбак, я вам телеграфировал, - стал я сбивчиво объяснять.
Уоджер досадливо поморщился.
– Ничего не понимаю, - сказал он.
– Нет, нет, - запротестовал я.
– Говорю вам, я Гиль Тук…
– Не кричите,- тихо, чтоб остальные гости не слышали, сказал Уоджер.- Я сегодня занят. Приходите завтра и не сюда, а в мою контору, поговорим. Филипп!
– бровями показал он на меня стоявшему в дверях лакею и, отвернувшись, забыл обо мне: его ждали гости.
Филипп, это был тот самый лакей, с которым я уже был знаком, повторил жест хозяина и движением своих густых бровей показал мне на дверь. Сопротивляться было бесполезно.
Весь день без цели шагал я по грязным, шумным улицам города. Есть мне в этот день не пришлось. У меня оставался один дьюрик, и я боялся с ним расстаться. Ночь провел, сидя на скамейке в сквере. Попытался было лечь, но меня сразу же разбудил полицейский. Тогда я сел. Против этого он ничего не имел.
С первыми лучами солнца я был у конторы Уоджера. Время тянулось бесконечно. Наконец из бесшумно подкатившего к подъезду автомобиля вышел мой компаньон. Я все еще считал этого человека своим компаньоном! Бросился к нему:
– Это опять вы?
– На лице Уоджера была брезгливая гримаса.
– Что вам, собственно, нужно от меня?
Я торопился высказать самое главное. Я еще надеялся убедить его. Я - Тук, я не погиб, меня подобрал рыбак…
– Кончили?
– сказал Уоджер и взглянул на часы.- Не задерживайте меня. Советую вам - оставьте эти глупости. У нас достаточно документальных доказательств гибели Тука, и шантаж ваш, кроме неприятностей, вам ничего не даст. Придумали бы что-нибудь попроще, - сказал он, смерив меня взглядом с головы до ног,- например, ходить с шарманкой по дворам.
Небрежно сунув мне в руку дьюрик, он вошел в подъезд.
Вы думаете, я бросился за ним, чтоб вернуть ему деньги или с брезгливостью швырнул их ему вслед? Если вы так думаете, господа, значит, вы никогда не испытывали щемящего, мучительного, безысходного чувства голода.
Когда я пытался убедить Уоджера, что я это я, вы полагаете, что в этот момент у меня были мысли только о потерянных миллионах? Я думал и о том, что, если удастся уговорить Уоджера, не позже чем через полчаса мы вместе будем пить в его кабинете кофе!