Миллстоун и старые тайны новых территорий
Шрифт:
– Это твоих рук дело, - спокойно сказал он, потом небрежно бросил снимок пожарища притона и обгоревших останков жертв, лежавших рядом, - это - тоже. Ты хорошо повеселился в моём городе, и ты за это ответишь. Ты всё расскажешь - сейчас мне или потом другим, более тонким специалистам. Это относится к области того, что ты знаешь. Теперь я скажу тебе то, о чём ты НЕ знаешь.
Пинч отошёл от стола, открыл совершенно другую папку и сначала сам в неё заглянул, как будто желая убедиться, что снимки, лежащие там, действительно
– Пока ты уничтожал своих собственных друзей, надо сказать, небрежно, почитаемый тобою гражданин нанёс удар тебе самому.
С как можно большим пренебрежением инспектор бросил перед ним снимок, на котором отчётливо была видна не только метка, выжженная на груди жертвы, но и лицо убитого. Этого человека испугает не столько кровь и вид трупа, сколько осознание того, что погиб кто-то, кого он знал.
Эффект был достигнут. Допрашиваемый невольно поднял глаза на инспектора, у которого во рту дымилась сигарета с приличным куском пепла, и он отошёл к пепельнице, чтобы сбросить его.
– Если ты думаешь, что он халтурщик, то ты ошибаешься. Здесь, конечно, лица не очень видны, но вряд ли в вашей шарашке мог находиться кто-то посторонний. Кстати, два скелета совершенно точно принадлежат женщинам. Одной из них, кстати, не слишком сильно за двадцать. Другая постарше, но пока точно сказать нельзя.
Всё также цинично Пинч положил перед допрашиваемым снимок с обгоревшими телами, которые были извлечены из цеховой печи. Лицо убийцы помрачнело, челюсть задрожала. Пинч верно сделал, что сконцентрировался на женщинах. Видимо, они так или иначе были близки допрашиваемому.
Кстати, в той хижине тоже была женщина. Не слишком молода, скорее, наоборот, но смерть она этим не заслуживала. Наверное, мать этого вашего Колона. По крайней мере, соседи так сказали.
– Ты знаешь, что это за знак?
– сухо спросил Фелмор от двери.
Убийца кивнул.
– Знаешь, что от него бывает? Или мало тел?
Он поднял глаза на Фелмора. Они были полны злобы и отчаяния, а также желания отомстить.
– Что вам нужно?
– спросил он.
– Поймать его и получить то, что он хочет добыть, - ухватился Пинч, сделав верный акцент.
– Я не знаю, где он, и никто не знает, кроме него самого.
– Если ты поможешь нам, мы сможем его найти, - Миллстоун поднялся и встал рядом с инспектором.
– Мы сами не смогли его найти, а чем вы лучше?
– Начнём с того, что мы нашли тебя, - заметил Пинч, - и твоих дружков. Грубо работаете, скажу я вам. Слишком грубо. Жаль только, что страдают другие.
– Что вы хотите знать?
Миллстоуну показалось, что пойманный убийца близок к тому, чтобы пустить слезу.
– Всю историю от начала и до конца, - не сбавляя оборотов цинизма, ответил Пинч.
Он сейчас казался этаким отцом, который хотел выяснить, что именно натворило его дитя и попытаться
– Это старая сказка язычников, это Солнце, - мрачно начал допрашиваемый, - но сказкой она была только до того момента, как под Расталом нашли бункер.
– Почему вы решили, что это Солнце - там?
– спросил Джон.
– Там был символ. Солнце с острыми лучами. С тех пор в Растале уже не было спокойно. Все, кто хотел нормально жить, сбежали оттуда. Остались только те самые язычники, которых поддерживали бродяги и прочие искатели приключений и желающие за раз срубить деньжат на жизнь вперёд.
– Так что с объектом?
– Там такие ворота, что если все Маргоны навалятся - не сдвинуть. И здесь, у нас, нет людей, которые бы разбирались в том, как их открыть.
– Но если они нашли этот бункер только потом, почему они сначала начали поклоняться Солнцу?
– спросил Джон.
– Там было много всего, на чём нарисовано Солнце. Всегда было. Уже и не знаю, как давно там живут люди. Были даже куски серебра и золота с символом.
– Ладно. С этим потом, - сказал Джон, - что было дальше?
– А потом появились эти федералы. Ну, они уже с таким дело имели, и...
– И, - протянул Джон.
– Кто-то попросил их помочь.
– Они ездили туда, в этот Растал, да?
– спросил инспектор.
– Не знаю. Знаю, что они как почуяли наживу, сразу и сгорели.
– У них был ключ или ещё что-то?
– напирал Пинч.
– Не знаю!
– злобно ответил убийца.
– Хорошо, - спокойно сказал Джон, - зайдём с другой стороны. Какова ваша роль в этой истории? Кто вы, для начала?
– Мы хотели попасть в братство, - после недолгого молчания тихо ответил допрашиваемый, - особенно теперь, когда здесь федералы. Жизни уж точно не будет.
– Ну, разумеется, - улыбнулся Миллстоун, - для чего нужно было жечь притон?
– Этот хмырь, Мартон, который хозяин, видел нас там, когда мы встречались с одним федералом.
– А другого места не было?
– удивился Дуглас.
– Он сам так захотел. Спросите его.
– Я так понимаю, речь идёт о заживо сожжённом Грассеме.
– Наверное. Он нам паспорт не показывал.
– О чём говорили?
– Предложили ему золота, лишь бы он помог достать это Солнце и забыл об этом. Он очень жадный, но мы думали, что нам удалось его уговорить. Но потом и он сгорел.
– Давай-ка я скажу, а ты мне ответишь, верно ли я всё понимаю, - сказал Джон, - значит, есть гахнур - настоящий представитель братства. Это он тут всех поджигает, вершит свои дела, готовится выкрасть серьёзный артефакт. А вы - группа поддержки. Добровольная. Вы просто надеялись, что вы будете такие все праведные по их меркам, тоже будете жечь людей, поможете ему заполучить сокровища язычников, а он возьмёт вас с собой, за хребет. Верно?