Миллстоун и старые тайны новых территорий
Шрифт:
– Со стороны злоумышленника разумно было бы подбросить груз кому-то другому, но он не собирался это делать, когда у него была возможность, а потом, когда он уже мог понять, что убийство не будет просто так спущено на тормозах, такой возможности у него не было.
Путь до заветного груза был неблизким. Сначала пришлось идти почти до канавы, а потом возвращаться. Миллстоун нервничал. Про подбрасывание он сказал слишком смело. Убийца мог бросить где-то эту вещь, и если они просто найдут её валяющейся в песке, он вряд ли сможет что-то решить сейчас. Но внутренний голос подсказывал ему, что такое устройство нужно
Везунчик специально шёл очень медленно. Будто понимал происходящее и нарочно хотел испытать терпение бородача. Джону тоже было интересно, как тот себя поведёт. Он был зажат со всех сторон. Наверное, ему удалось бы сбежать, когда они ещё были около тела, и то вряд ли, а сейчас это тем более было невозможно. Интересно, на что он рассчитывал?
Ждать действий с его стороны пришлось недолго. Когда Везунчик направился к машине Мича и Лизы, стоявшей в темноте, Миллстоун ощутил, что бородач попытается убежать прямо сейчас. Он очень напрягся и дёрнулся в сторону. К счастью, там оказался Дуглас, но Миллстоун успел выхватить пистолет и наставить его на Мича.
– Без глупостей!
– сказал он, - тебя уже точно никто не отпустит. Открывай.
Он нехотя достал ключ и вставил в замок багажника. Миллстоун отстранил его и сам заглянул внутрь. Огнемёт был очень сложным. Навскидку было трудно определить, насколько все эти трубочки и непонятные вентили делают его эффективным, но изобретатель своей смертью подтвердил его ценность.
– Все ведь видели, что он лежит здесь?
– спросил Джон и оглянулся, глядя на осторожные кивки, - отлично. Объясните это, мистер?
– Это ты мне подкинул, сучья тварь!
– он брызгал слюной и держал руку рядом с кобурой, но выхватывать оружие боялся, думал, что в него выстрелят.
– И точно никто не оправдает. Если я такой плохой, то что ты так занервничал а?
– Миллстоун повёл головой.
– Потому что ты так всё подстроил.
– Ну, против меня тоже всё подстроили и что?
– Джон сохранял спокойствие.
– Мич, - Лиза начала плакать, - зачем?
– Деньги и влияние, - усмехнулся Миллстоун, - я даже могу угадать. Парнишка не только как брат, но и подмастерье. Талантливый подмастерье, который захотел самостоятельности, верно оценив свои возможности. Не могу сказать, где и когда он должен был сгинуть по генеральному плану, но рискну предположить, что где-то поближе к Айдену. Так, чтобы без шума и пыли.
– Да пошёл ты, федеральская проститутка.
– Я думаю, никто здесь не будет против, если мы разоружим этого господина, наденем на него наручники и попросим кого-нибудь приглядеть.
– Так и сделаем.
Дайана мгновенно изменила своё отношение к этому человеку. Она и сама была достаточно умна, чтобы сделать такие же выводы, что и Миллстоун. Сейчас её тонкие губы сжались ещё сильнее, а рука лежала на ручке пистолета.
– Я думал, ты поверишь мне, - сказал
– Без обид, но ты выбрал не тот бизнес, - сказала она, всё так же холодно, - Дредж, займись им, будь добр.
– Но так нельзя, - взмолилась Лиза.
– Дождитесь утра и полиции, если это вас так успокоит, - скупо сказал Джон, опуская пистолет только после того, как здоровяк Дредж заломил руки Мича за спиной, - все дадут показания, и мы посмотрим, кто прав. Я лично сбегать не собирался, так что меня можно не заковывать. Я пойду к костру и с разрешения своей хозяйки немного пригублю.
План, описанный Миллстоуном, был им выполнен. Разве что, он забыл упомянуть сигареты.
– Ты полицейский?
– с недоверием спросил его Уилфред, сидевший в нескольких шагах.
– Был когда-то, очень давно, - сказал Джон, - представляю, как система работает. А этот, с позволения сказать, гражданин, не очень.
– Ловко. Кстати, Ди, - он повернулся к Дайане, - один из моих парней может сменить твоего ближе к утру.
– Спасибо. Посмотрим, - сказала она.
– А ведь я бы и правда на него не подумал, если бы не он сам, - сказал Уилфред, затягиваясь сигарой, - вроде, кажется, знаешь человека, а он всё равно выкидывает что-нибудь этакое.
Что действительно удивило Джона, так это Лиза, явившаяся к костру. Она всплакивала и сжалась как будто от холода, но села к огню. Воцарилось молчание.
– А что теперь с ним будет?
– она подняла на Джона заплаканные, полные безысходности глаза.
– Если не будет дальше упираться, а даст признание, дадут на пару лет меньше. Если будет хорошо себя вести и трудиться на благо страны, то тем более выпустят раньше.
– Но сколько?
– спросила она.
– Десятка тебя устроит?
– спросил Джон скупо, - это если признание, раскаяние и полное желание сотрудничать.
– Десять лет?
– Представь, какое дело можно построить, да? Никакие сиюминутные выгоды рядом не стояли.
– А сколько вообще могут?
– спросил Уилфред, - за одного.
– Я не судья. Всё зависит от обстоятельств.
– А самое большое?
– Повесят. Хотя, повесить могут и за плохое поведение в тюрьме.
– Федерация, - усмехнулся он.
– Это вы можете постоять за себя, - спокойно сказал Джон, - а вон тот гражданин в канаве не смог. На что рассчитывать тем, кто не способен сам себя защитить? А их родным? Представьте, что он ваш сын и скажите мне, десять лет работы на рудниках это много или нет? Все смелые резать да грабить, а как только появляется сила, против которой они ничего не могут, думаете, многие сохраняют лицо?
– Видели мы таких, - сказал он, немного сощурив глаза, отчего морщинки по краям стали острее.
– Тогда вы знаете, как они плачут, скулят что псы, умоляют, как будто не понимали, на что идут.
Он отхлебнул виски и снова закурил. Висела тишина. И тут Миллстоун, легко гладивший Везунчика по голове, вдруг осознал нечто важное. В его мыслях запульсировала фраза Роба о том, что собака странно на него посмотрела, а потом сам Джон видел такой же странный взгляд, когда они стояли около канавы. Он остановил руку, медленно проводя пальцами по короткой шерсти между ушей. Овчарка обернулась и посмотрела ему в глаза. Он чуть было в голос не спросил "КАК?", но опомнился.