Миллстоун. Трилогия
Шрифт:
Миллстоун сделал глубокий вдох дыма и был готов вставать, когда Джим наконец произнёс:
– Вы ничего не найдёте.
Он поднял на Джона свои тяжёлые глаза, под которыми после, очевидно, бессонной ночи, появились большие мешки. Миллстоун принял эти слова спокойно и лишь посмотрел на Джима, медленно выдохнув дым.
– Вы никогда нас не найдёте, даже если я отправлюсь в тюрьму. Вы хотите связаться с такими вещами, которых не понимаете. Это очень опасный путь. Настоящий преступник тот, кого мне пришлось убить, но он
– Если у вас есть конкретные доводы, то я готов их выслушать.
– Сандру и остальных используют почти как рабынь. Эта сука Найчен заслуживает смерти не меньше, чем Энфилд, и я жалею, что не прикончил её, раз всё равно придётся сесть.
– Я по-прежнему жду настоящие доводы, а не ваши личные измышления. Они звучат неубедительно.
– Как по-вашему, - он поставил локти на стол и вытянулся вперёд, к Миллстоуну, - что заставляет этих девушек делать то, что они делают? Неужели нет более чистого способа заработать? Я как-то работал на фабрике, и поверьте, это гораздо лучше.
– Кому-то нравится чистота одного плана, а кому-то и чистоты рук будет достаточно. Да и запах удобрений не каждый выдержит.
После этих слов Джим посмотрел на Миллстоуна с небольшим удивлением. Очевидно, детектив попал в точку.
– Вы можете говорить, что хотите, но у меня есть те документы. Я знаю, чем он шантажировал всех.
– Кстати, о документах. Где они?
– В надёжном месте. Вам до туда не добраться, - озлобленно сказал Джим.
– Жаль, очень жаль, - сказал Миллстоун, - это неплохой предмет для сделки. Много кто хотел бы заглянуть в эти документы. Ой, много кто.
– Не сомневаюсь. Вот только пусть без меня всё остаётся, как было. Вы заметили, что эта сука Найчен начала нервничать?
– Джим злорадно рассмеялся, - если то, что было в сейфе Энфилда, пойдёт, ей не видать своего борделя, как своих же ушей. Думаете, почему он там был постоянным клиентом?
– И опять мы сталкиваемся с тем, что никакой информации, кроме ваших слов, я не получаю. А важны из них лишь те, при помощи которых вы признались в убийстве Энфилда, и поскольку водитель был убит из того же оружия с небольшим интервалом, то и его тоже.
– Энфилд хоть и конченая сволочь, но по сравнению с теми, кого мне приходится убивать, он святая невинность.
– А вот это уже интересно. И кого вам приходится убивать?
– заинтересованно спросил Миллстоун.
Джим не отвечал, но по его глазам было видно, что он хочет высказаться. Юношеское тщеславие брало верх, когда речь заходила о том, чтобы поведать окружающим о своих делах, которые он считал самыми значимыми в мире. Миллстоун смотрел с ожидающим видом благодарного слушателя.
Но в последний момент юноша сдержался. Как будто вспомнил назидание своего старшего товарища. Его лицо снова приняло озлобленный
– Уведите его, - тихо сказал он полицейским.
Юноша послушно встал и последовал на выход.
– Надумаешь говорить, Джимми, я всегда готов, - бросил Джон напоследок.
Но он не ответил на это. Даже не повернул головы. Загасив сигарету в пепельнице, Миллстоун достал ещё одну из пачки и поджёг её.
– Я проверю, всё ли в порядке, - сказал Коллинз.
– Да. Будьте так добры, - спокойно сказал Джон.
Он сидел и задумчиво пускал в потолок дым. Когда дверь закрылась, Дуглас сел за стол напротив него и тоже закурил. Он ощущал, что Миллстоун что-то понял, но сейчас его лучше не отвлекать, а когда он найдёт решение, то сам обо всём расскажет. Джон посмотрел стрелку в глаза, потом перевёл их на окно, глубоко затянулся и снова застыл.
– Я, кажется, понял. Мне понадобится твоя помощь.
– Я готов, - ответил Дуглас.
– Итак...
Они вышли из комнаты для допросов спустя пятнадцать минут и направились разыскивать Коллинза. Он был в своём кабинете. Миллстоун коротко и сдержанно обрисовал ему свой план, на что детектив посмотрел с недоверием, но всё же согласился участвовать. Им потребовалось ещё полчаса на окончательное согласование и подготовку. В принципе, они могли бы потратить и больше времени - если Джон всё верно рассчитал, это было неважно.
И вот, когда пришло время обеда, Миллстоун и Эгил вышли из участка и остановились около крыльца, чтобы перекурить. Затем они сели в машину и направились обедать в одно из уличных кафе. Потом Дуглас вспомнил, что ему нужно было срочно помочь отцу, вслух сказал об этом Джону и ушёл, а Миллстоун остался один допивать кофе. Он сидел, плавно переваривая еду и лениво рассматривая людей, проходивших мимо. Потом ему захотелось курить. Он прихватил губами сигарету и ловко вытянул её из пачки, затем достал зажигалку, но пламя сбивал лёгкий ветерок, поэтому он отвернулся от столика, чтобы закрыться от него.
Повернувшись, он легко вздрогнул. На месте Эгила сидел неизвестный ему человек. На вид ему было около пятидесяти лет, голова его была почти седа, а лицо слегка покрыто морщинами. Его очертания были самыми обычными, сложно было отметить что-то выдающееся, разве что некоторое сходство с задержанным вчера пареньком.
– Чем обязан?
– спросил Миллстоун.
– Я подумал, у вас свободно, - спокойно сказал незнакомец.
– Здесь и без моего столика куча места, - сказал Джон, оглядевшись вокруг.