Мило и волшебная будка
Шрифт:
— Чего это ты тут делаешь? — прорычал часовой пес.
— Да ничего, просто убиваю время. — Мило развел руками. — Видишь ли…
— Что? — взревел пес так, что даже будильник сорвался в звон. — Ты УБИВАЕШЬ ВРЕМЯ? Тратить, транжирить, терять — это ужасно, а уж убивать… — И он содрогнулся от отвращения. — И все же, — продолжил пес, — как ты попал в Скукотищу? Куда ты направлялся?
— Я хотел добраться до Словаренции, а тут почему-то застрял. Может, ты мне поможешь?
— Я? Тебе? Сам себе
— Ну, кажется, я только на минутку зазевался и не подумал…
— НА ЦЕЛУЮ МИНУТУ! — вскричал пес, и будильник снова затрезвонил. — Стало быть, тебе немедленно нужно кое-что сделать. Ты понял — что именно?
— Не совсем, но сейчас пойму, — проговорил Мило, чувствуя себя ужасно глупо.
— СЕЙ ЧАС? Да ведь это ЦЕЛЫЙ ЧАС, — возмутился пес, теряя терпение. — Сам подумай, если ты заехал сюда не подумав — значит, надо думать, что ты выберешься отсюда, как только соберешься с мыслями и начнешь думать. — С этими словами он запрыгнул в автомобильчик. — Ты не против? Ужасно люблю кататься!
Мило изо всех сил начал собираться с мыслями (с непривычки это было непросто). Он стал думать о водоплавающих птицах и летающих рыбах. Он стал думать о вчерашнем завтраке и завтрашнем обеде. Он стал думать о словах, начинающихся с буквы «О», и числах, кончающихся цифрой «0». Так ему удалось чуть-чуть собраться с мыслями, и наконец колеса автомобильчика потихоньку завертелись.
— Едем! Едем! — обрадовался Мило.
— Давай, давай, думай, думай! — проворчал часовой пес.
Мысли в голове Мило вертелись все быстрее и быстрее, колеса автомобильчика тоже. Вот уже они выкатили на автостраду — Скукотища осталась позади. Краскам вернулась прежняя свежесть, дорога летела вперед, а Мило продолжал размышлять обо всем на свете: о том, как много всяких развилок и поворотов, и как легко свернуть не туда, и как приятно ехать прямо, но больше всего о том, сколького можно достичь одной только силой мысли. А пес сидел откинувшись на спинку сиденья, держал нос по ветру и бдительно тикал.
Глава 3
Добро пожаловать в Словаренцию
Так они и ехали.
— Ты, того, не серчай на меня, — проговорил пес спустя какое-то время. — Я тебе, конечно, нагрубил. Но, сам понимаешь, мне по службе положено — порода у нас такая.
Мило, довольный тем, что выбрался из Скукотищи, ответил, что вовсе не сердится, а, наоборот, весьма благодарен часовому за помощь.
— Вот и чудненько! — воскликнул тот. — Я ужас как рад. Давай дружить. Меня зовут Такт ик — ударение на втором слоге.
— Странно, — заметил Мило. — Почему не Тиктак? Ведь будильник твой тикает так «тик-так, тик-так».
— Не надо, — тяжело вздохнул пес, — не береди мне душу, — и на глаза у него навернулись слезы.
— Я вовсе и не думал бередить тебе душу, — поспешил оправдаться Мило. Он и вправду не собирался этого делать, потому что понятия не имел, как это делается.
— Так и быть, — вздохнул пес, взяв себя в лапы, — я поведаю тебе эту давнюю и очень грустную историю.
Вот что он рассказал:
— Когда у папы с мамой родился мой старший брат, они так обрадовались, что недолго думая нарекли его Тиктаком. Потому что были уверены, что часы у их первенца
Тактик горестно взвыл, и Мило решил сменить тему.
— А почему ты решил стать часовым, а не сторожевым? — спросил он.
— Ну, это просто, — отвечал тот, утирая слезы лапой. — Это у нас наследственное. Почитай, с начала времен в нашем роду все были при часах и служили часовыми. А началось это вот как, — продолжил он, приободрившись. — Когда-то, давным-давно, было такое время, когда времени еще не было, и было это, между прочим, ужасно неудобно, потому как никто не знал наверняка, завтракать пора или обедать, и все всегда опаздывали на поезд. Пришлось людям выдумать время, чтобы каждый день все шло заведенным порядком и всякий день знал свое место. Когда же люди расчислили все время, какое у них появилось, то получили целых шестьдесят секунд в каждой минуте, целых шестьдесят минут в каждом часе, целых двадцать четыре часа в каждых сутках и целых триста шестьдесят пять суток в каждом году. Вот тут-то им втемяшилось в головы, будто времени у них — завались. «Чего его беречь? И так девать некуда!» — решили все как один, и настали времена хуже прежнего безвременья. Они бросали время на ветер и почти все потратили попусту или отдали задарма. Вот после этого нам и было поручено стеречь время, чтобы никто не транжирил его почем зря. — Тактик гордо выпятил грудь. — Дело, конечно, нелегкое, но благородное! Ибо… — Тут он вскочил на сиденье, поставил одну заднюю лапу на лобовое стекло, а обе передних воздел к небу и возгласил: — Ибо сказано: время дороже всего, дороже всех сокровищ на свете. Оно уходит, оно истекает, человеку за ним не угнаться, и…
В этот момент автомобильчик подпрыгнул на выбоине, Тактик рухнул на сиденье, и будильник снова затрезвонил как оглашенный.
— Ты не ушибся? — спросил Мило.
— Уф, — выдохнул Тактик, — прости, я малость увлекся. Но только ради тебя — чтобы понятней было.
И дальше всю дорогу часовой пес толковал о важности времени, призывая в свидетели то древних мудрецов, то древних поэтов, и при этом так размахивал всеми четырьмя лапами, что в любой момент мог на всем ходу вывалиться из машины.
Но вот в лучах солнца уже засверкали башни и вымпелы Словаренции, автомобильчик подкатил к высокой городской стене и затормозил перед воротами.
— Х-Р-Р-ТЬФУ! — Привратник прочистил горло, да погромче, чтобы привлечь к себе внимание. — Вы прибыли в Словаренцию, в благословенное королевство, счастливо расположенное в предгорьях Неразберихи и нежно овеваемое ласковыми бризами с Моря Знаний. Сегодня, согласно королевскому указу, день рыночный. Что вы будете, продавать или покупать?