Милоа – спасители Эбери. Книга 3. Милоа – возлюбленная

Ви Анабель

Я привыкла, что сложные вопросы постепенно решаются, нужно лишь терпение и умение не пропустить момент, когда будет дан ответ. И все же весь Эбери висел на волоске, а знала об этом только я.

Шикути недовольно фыркнул. Каганетт усмехнулся. Я вопросительно взглянула на него.

– Чем больше времени провожу с вами, тем большей загадкой вы кажетесь, каганетта. За три часа пути ни одного слова… Я уж молчу о просьбе передохнуть или хотя бы выпить воды…

– А, так вы следили за мной все это время? – чуть иронично спросила я. – Но я же каганетта, на мне большая ответственность за Айзелан. Вот и наработала в себе выдержку за эти годы.

– Да уж, – вздохнул Амирош, – может быть, даже слишком. Вы очень сосредоточенная,

организованная. Я даже не решусь угадать, что за мысли бродят в вашей голове.

– Вы никогда и не сможете угадать, – рассмеялась я. Солнце в очередной раз показалось из-за облаков, заставив меня зажмуриться. – Ладно, раз вы требуете беседы, я не против поддержать разговор. Только вот с темой сложно определиться…

– Тема должна приходить сама, если оба собеседника расположены друг к другу.

– Вы ко мне расположены?

– Вполне.

– Даже после того, как я чуть не перерезала вам горло?

– Не перерезали же, – каганетт простодушно улыбнулся. – Признаться, я тогда многое понял. Вы открыли мне глаза, пожалуй.

– И что же вы поняли? – поинтересовалась я.

– Что у вас на душе. Вашу боль и одиночество. Да, можете снова укорить меня в чрезмерной чувствительности. Хотя, заметьте, несмотря на нее, я не дрогнул, когда вы приставили лезвие к моей глотке.

– Власть обрекает на одиночество, а я к нему не привыкла. Ведь я не родилась каганеттой, – вздохнула я.

– Не соглашусь с вами, – покачал головой каганетт. – Я точно знаю, что вне зависимости от высоты своего положения и количества титулов два человека вполне могут создать дружную и крепкую семью.

– Как ваши родители?

– Да.

– Расскажите о них, – попросила я. – Я почти ничего не знаю о вашей семье. А ваш дядя, полагаю, не самый лучший пример. Убедите меня, что Бивир Куры действительно достойный род.

– Предпочту, чтобы вы сами в этом убедились, погостив у меня. Что касается семьи, – Амирош на минуту задумался, – насколько я знаю, родители познакомились на каком-то светском приеме. В саду, куда мать вышла подышать, а отец искал уединения. Он был достаточно нелюдимым и замкнутым. Кажется, многие тогда считали, что лучше бы наследником был его младший брат, мой дядя Орлан. Но им стал мой отец. Дэкор – высокий титул, как вы знаете, и таких людей не оставляют без внимания. А его-то мой отец как раз и не любил. Он не был мягок, отнюдь, но… в общем, вскоре его достала придворная суета, и он со мной и матерью уехал в Западные горы, к Милоа. В семье это вызвало настоящий скандал. Да и мать не слишком-то желала уезжать – ей не хотелось оставлять своих родителей, богатый дом, свиту. Не каждая решится поменять все это на скромную жизнь отшельников. Но она последовала за отцом. Научилась готовить и стирать, а кроме того изучила множество наук. Благодаря Милоа она стала одной из образованнейших женщин своего поколения. Я всегда поражался ее способности приспосабливаться: в каком бы положении она ни оказалась, легко находила язык с окружающими и что-то полезное для себя. Что касается отца, то в селении Милоа он полностью ушел в науку. Конечно, кроме хранителей никто не знал, что это такое, так что для внешнего мира он отдал себя служению, стал жрецом.

– Вас тоже обучали милойские жрецы-хранители?

– Конечно, – кивнул Амирош. – Я был ребенком, когда родители переехали в центральный милойский круг, и мое детство прошло вдалеке от придворной жизни. Лет до четырнадцати я вообще не осознавал, что принадлежу к высокородной семье. Играл с местными ребятами, бродил по горам, охотился, забирался в ущелья. Когда подрос, встал на путь жречества. И, быть может, мог бы стать верховным хранителем, если бы не появление Атамурлана.

– Ты помог ему освоиться? – я невольно перешла на «ты», но Амирош, кажется, не заметил.

– Так получилось, что все суетились вокруг него, а я подошел и сказал – пойдем, покажу тебе классную штуку. «Классная

штука» – это ведь по-вашему, да? И мы пошли в горы, на охоту. Ночевали в пещере у горячих источников – у меня там было свое логово, скрытое от лишних глаз. После этого мы подружились. И даже жалели, что придется покинуть те места, чтобы встать на путь борьбы за престол. Но пришло время, и мы спустились с гор. Мы прибыли в Турмалон все вместе. Отец не стремился к публичности, и это полностью устраивало моего дядю. Они смогли договориться, и постепенно честное имя Бивир Куров было восстановлено. Тем временем Атамурлан начал борьбу за престол, я был рядом с ним. Сначала все складывалось благополучно, но потом император Сурбан не захотел делиться властью. Слава молодого Атамурлана стремительно росла, а вместе с ней и количество его сторонников. Сурбан организовал покушение, и Атамурлан едва остался жив. После этого он замкнулся, что-то в нем будто надломилось. Он быстро повзрослел, стал более жестким, властным. Но таким и должен быть правитель. К тому же, он всегда стремился к одной цели – укреплению империи. И я уважал его за это и пытался сдержать его порывы, если он заходил слишком далеко. Но, увы, чем дальше, тем меньше мне это удается…

Амирош понимающе посмотрел на меня, и я невольно сжала челюсти.

– А что касается родителей, – продолжил каганетт, – то, когда отца убили, уж поверьте, моих сил хватило, чтобы укрепить власть нового императора и навести свои порядки. С тех пор я, как и Атамурлан, особенно недолюбливаю столицу… уже бывшую столицу. Все новые правила управления государством, которые приписывают Атамурлану, мы разработали с ним вместе. Это было непростое время, но смерть отца меня ожесточила, и это даже помогло. Иногда мне кажется, что мать вела себя даже сдержаннее меня. Она не отчаялась, и я ни разу не видел, чтобы она убивалась, хотя я знал, как сильно они любили друг друга. И все же… в ней тоже что-то изменилось. Я ощутил… ладно, это уже слишком личное. В общем, я всегда могу на нее положиться. Жизнь рядом с Милоа сильно ее изменила.

– Милоа во всем подражают землянам, – негромко заметила я, косясь на слуг.

– Возможно. Возможно, поэтому вы напоминаете мне ее, – промолвил каганетт.

Я удивилась про себя.

– А ваши сестры? – решила я продолжить расспросы.

Амирош улыбнулся.

– Они весьма бойкие девочки. Да что говорить, сами увидите. Им было с кого брать пример.

– Если в вашей семье все женщины чем-то похожи на меня, то я уже опасаюсь знакомства с ними, – в шутку заметила я.

– А может, просто боитесь не понравиться? – решил поддеть меня каганетт.

– Боюсь не понравиться? Я ваша гостья, чего мне бояться? – стала защищаться я.

Бивир Кур лишь пожал плечами.

Обстановка заметно разрядилась, мы поехали чуть быстрее.

Ночь застала нас на большом имперском тракте. Мы прошли всего треть пути до Кадигара и остановились переночевать в одном богатом доме. Оказалось, каганетт, чтобы хоть как-то заселить свои земли, предлагал семьям разорившихся аристократов большие земельные наделы в своем каганарте. И это приносило свои плоды: постепенно земли обживались, а Амироша везде встречали как благодетеля.

Нас потчевали со всей торжественностью и выделили прекрасные комнаты. Я заснула, слушая сопение Барклая – пес устроился на ковре у моей кровати. И мне было спокойно – что бы ни произошло, меня есть кому защитить.

Я проснулась на рассвете. Раньше обычного. Непривычно было смотреть, как солнце поднимается над лесом – я давно не выезжала за пределы своих владений, и пейзаж взволновал меня, будто за ночь я переместилась в другую страну. Внезапно я ощутила страх – если что-нибудь случится, смогут ли мои шуины защитить меня? По спине пробежали мурашки. Кажется, я слишком сильно переживаю, да и безосновательно. Ведь каганетт назвал меня своей гостьей, а гостеприимство в столь уважаемой семье – дело святое.