Милоа – спасители Эбери. Книга 3. Милоа – возлюбленная
Шрифт:
Когда Амирош вышел во двор, я уже была в седле. Хозяева дома накрыли богатый завтрак, но я ограничилась перекусом на скорую руку.
Мы продолжили путь, щурясь от восходящего солнца. Но дорога постепенно уходила на юго-восток, а холмы, поросшие лесом, заслонили светило. Часть крон уже сбросила листву, а часть стояла в ярко-желтых и красных одеяниях. Но некоторые деревья все еще оставались зелеными, и по мере нашего продвижения их становилось все больше.
– Бивир Куры – очень известный род в Эбериане. Это потому что он такой древний или его слава – полностью ваша заслуга, каганетт? – спросила я Амироша.
Тот
– Дэкоры Бивир Куры – род, начавшийся всего лишь с моего прадеда. Но и до этого род Куров принадлежал к высшему сословию. Более того, наши корни уходят в стародавние времена. Мы считаемся потомками могущественных жрецов, которые управляли племенами древних людей, еще когда Эбериана и в помине не было.
– Интересно… – пробормотала я, невольно пораженная древностью происхождения семьи Амироша. Он действительно был аристократом до мозга костей. Я на его фоне казалась жалкой самозванкой. Невольно это вызвало во мне трепет, но одновременно – и тень обиды. И все же умом я понимала, что быть наследником такого рода – тяжкое бремя и огромная ответственность. Ведь весь мир наблюдает за каждым твоим действием.
– Быть потомком жрецов все равно что быть дальним родственником колдуна – ты понятия не имеешь, что за силами обладали твои предки, но все смотрят на тебя, как на кого-то могущественного, обладающего особыми способностями, – произнес Бивир Кур, глядя перед собой.
– Наверное, непросто поддерживать доброе имя такого древнего рода? – озвучила я свои мысли.
Амирош удивленно посмотрел на меня. Даже чуть развернулся в седле.
– Вы первая, кто спрашивает меня об этом. Но, признаться, я вырос с этой мыслью. Всем вокруг кажется, что это вершина удачи – родиться в семье с такой древней родословной. И мало кто понимает, сколько обязательств стоит за этим…
– Я вас понимаю даже без всякого знатного рода… Хватает просто титула, – улыбнулась я.
Каганетт рассмеялся.
– Вы очень добросовестная каганетта. Я бы даже сказал, чересчур.
– Вам лучше знать, у вас же знатность в крови. К тому же, я не собираюсь соответствовать образу высокородной эберианской дамы, – отметила я чуть раздраженно.
– Вижу, вы думаете, что для большинства аристократов их положение означает лишь то, что у них много прав и никаких обязанностей? – поинтересовался Амирош.
– А вы так не считаете? – взглянув ему в глаза, спросила я.
Каганетт задумчиво наклонил голову.
– Я считаю, что принадлежность к высшему сословию – значит ответственность не только за себя и свою семью, но и за тех, над кем ты имеешь власть.
– Мы в ответе за тех, кого приручили… – процитировала я земного автора.
– Пожалуй… – согласился каганетт.
Я одобрительно кивнула.
Прошло еще два дня, и мы прибыли в Кадигар. В пути мы иногда беседовали на различные темы, но каждая фраза была тщательно взвешенной, будто мы прощупывали почву на очень зыбком болоте. Поэтому даже после совместного путешествия я не могла сказать, что мы с каганеттом сильно сблизились. Кроме того, я все еще приходила в состояние оцепенения при мысли о том, что Амирош может стать моим мужем.
Он тоже держал дистанцию. Иногда меня это задевало – я начала ловить себя на мысли, что, раз уж нам суждено связать себя брачными
В Кадигар мы прибыли солнечным осенним днем. Здесь было теплее, чем в Айзелане, но прохладный ветер уже намекал на наступление холодов. У белокаменных стен нас приветствовали стражники. Как я поняла, мы въехали в город через второстепенные ворота.
Городок оказался небольшим и уютным. Двух-трехэтажные домики теснились вдоль вымощенных брусчаткой улиц. Крыши все до единой были покрыты черепицей – красного, зеленого, темно-синего цветов. Дома стояли деревянные вперемешку с каменными. Многочисленные площади и скверы напомнили мне Эсхол: город был в изобилии украшен декоративной зеленью, ухоженными клумбами, фонтанами, вдоль тротуаров стояли фонари и скамейки. Улицы, по которым мы проезжали, были довольно узкие, между домами на вторых этажах часто натягивали веревки, на которых сушилось белье.
Задрав голову, я с удовольствием рассматривала уютные балкончики и открытые мансарды, заставленные горшками с цветами. Город показался мне очень чистым, ухоженным и оставлял впечатление по меньшей мере пряничного домика. В общем, в его обустройстве сразу чувствовалась заботливая женская рука.
Жители приветствовали Амироша, улыбаясь и низко кланяясь. Меня удивило, что особого шума наш приезд не наделал: горожане провожали нас взглядами, шептались, но продолжали заниматься повседневными делами, не сбиваясь в бурную толпу.
Дворец располагался на северо-востоке города, то есть совсем недалеко от ворот, через которые мы въехали. Такой же белокаменный, как и стены города, он отличался одновременно солидностью и изяществом. Однако стена, его окружавшая, немногим уступала по высоте городской.
Мне в голову пришла мысль, что, возможно, пока мать Амироша занималась интерьером, сам каганетт в свои редкие приезды отдавал приказы об укреплениях: здесь возведите стену, тут постройте башню, там – подъемный мост и тому подобное.
Мы проехали через арку с настоящей опускающейся вниз решеткой, как в средневековом замке. За аркой раскинулся парк: я отметила посыпанные щебнем дорожки, декоративные пруды и искусно выстриженные кустарники.
Закусив губу, я стала подсчитывать, каким по счету был этот дворец во время моей жизни на Эбери. Наверное, уже седьмым или восьмым… И каждый из них имел свой неповторимый облик.
На широком мраморном крыльце с узкими ступенями нас ждала целая толпа. Я сразу узнала мать Амироша: это была рослая женщина в длинном, до пят, темно-синем платье. Копна кудрявых черных волос (куда более кудрявых, чем у каганетта), была украшена изящной золотой диадемой. В ушах сверкали серьги-капельки – синие камни в золотой оправе. Платье казалось очень простым и напоминало длинную шелковую тунику. К тому же, оно не было ничем подпоясано вопреки распространенной в Эбериане моде. Дэкоретта Марита Сарэс Джемэль Бивир Кур была воплощением изящества, стати и благодушного гостеприимства.