Милосердие спецназа
Шрифт:
— Анато-о-олич!
Вовка, когда теряется, такой забавный. Хи-хи-хи... Сделав серьёзное лицо, говорю:
— Уйди противный! — и манерно отталкиваю его рукой.
Удивлённо смотрит на меня. Расплывается в улыбке и начинает хихикать:
— Не злишься?
— Злюсь, — киваю с серьёзной миной.
— Ну, извини, глупость ляпнул, — покаянно склоняет голову.
— Э нет, брат! После боя извинишься!
Тяжело вздыхает:
— Значит, злишься?
— Нет, — трясу головой, — но после боя извинишься, — подмигиваю.
— Тьфу! Ну что за человек?! — хватается за голову.
А
— Что тебе не нравится?
— Да вот это всё, — тыкаю пальцем в реквизит.
— Угу, чтоб тебе мозги стряхнули? Или зубы выбили? — качает головой.
Мля-я-ять! Как это меня всё достало! Детский сад. Ну, держитесь, кто не спрятался, я не виноват. Даже если выиграю, мне это ничего не даст. Папа как относился ко мне, как к ребёнку, так и будет. Значит надо удивить, а ещё лучше напугать. Хотя нет! Парней жалко. Они-то не виноваты, что у папы включился режим: «Наседка кудахтающая, боящаяся за своего цыплёнка и рискующая задавить его своим телом, зажав в углу». Так что будем удивлять. Хорошо хоть перчатки не боксёрские! А то и так лишили большинства приёмов, а в полуоткрытых перчатках хоть захват можно сделать. Хотя нафига мне это?
Короче, пришлось ретироваться и готовиться к бою. Вова начал бинтовать мне руки. Ну, не умею я, Рогожин всегда говорил, что в перчатках не научишься контролировать удар, а самое главное, нет боли — нет навыка!
Скосив глаза, смотрю на Милу, которая тут же радостно улыбается и показывает большой палец и, подмигнув мне, вздыхает полной грудью. Видимо, чтоб не забывал, какая награда ждет героя. Эх, хороша, чертовка! Э, стоп! Что-то я возбуждаться начал. А это совсем не к месту. Хорош я буду на ринге со стояком.
Первым делом самолёты, точнее мордобой. Радует только одно, в случае ошибки, есть кому исправлять, вон аж три медика с чемоданами и каталкой. Что в принципе правильно — подстраховка не помешает!
Вышли на татами. Дядя Петя, решивший поиграть в рефери, встал между мной и Андреем.
— Ну что, готовы?
Киваем — с каппой во рту не слишком-то поговоришь.
— Начали!
Поднимаю руки перед собой, жду. Андрей, усмехнувшись, слегка подпрыгивает, и делает переворот через себя. Красуется! Смотри-ка, и от Милки есть польза. Хрясь! А вот не надо выпускать противника из виду. Или он думал, что два метра между нами это много? Но меня же достали. Вот и прописал ему ногой по тыковке. И повернувшись к отцу, говорю:
— Давайте следующего!
— А нужно? — недовольный отец чешет затылок. — Ты выиграл.
— Надо, папа, надо! Ты ведь думаешь, что это парень облажался? А это не так!
В это время медики уже осмотрели Андрея и аккуратно погрузили на каталку.
— Что с ним? — обеспокоился дядя Петя.
— Нокаут! Полежит чуток и в себя придёт!
Дядя Петя задумчиво покачал головой:
— Так ребята, экипируйтесь и вчетвером на татами! — и махнул рукой моим противникам. — В режиме нон-стоп.
— Петя, ты что охренел? — взвился батя.
— Спокойно, Толя, — дядь Петя берёт отца за плечо, — глаза разуй и прекрати дурить. В конце концов, Егор правильно всё сказал.
Папа нахмурившись задумался, потом хмыкнув,
— В этом что-то есть, — и, хлопнув в ладоши, скомандовал: — Так, вы четверо вперёд, все разом, — и уже мне. — Ну давай, сынок, покажи мастерство.
Ого, что такое? Против меня выходят четверо крепких ребят. Отец неожиданно поверил в меня? До такой степени? Скорее, решил в очередной раз смухлевать. Человек скотинка живучая, да и противники не дети. Ну, помнут меня немного. Достаточно сбить с ног да пнуть пару раз и всё, можно останавливать бой, и охать о том что: «Ну как же так. Вот видишь, а если к тебе вот так же четверо подойдут, а ты без охраны».
А ведь это идиотизм! Кто-нибудь может пострадать. Если с одним противником можно не напрягаться, то четверо крутых бойцов это перебор. Рефлексы-то никуда не денешь, а значит, ребята могут серьёзно пострадать. И, чтоб этого избежать, придётся сдерживаться, а это половина дороги к проигрышу.
Да уж, неловкое положение. Если сейчас в отказ пойду, то батя, конечно, всё остановит. И даже похвалит, мол, молодец, понял, что не справлюсь и отступил. Хотя сам и настаивал. Что? Хотел по очереди? Разве? А мы вот поняли, что всех сразу хотел. Короче, ничего я никому не докажу, а вот батя этот момент потом не раз ещё использует. Да уж. Как не крути, а будь отец мямлей или дураком, не стал бы тем, кем является.
Начинают окружать, сходясь всё ближе, чтоб лишить меня манёвра. Стою, опустив руки, и жду. Вот один из «амбалов» оказывается за моей спиной, исчезнув из поля зрения. Ну, это он так думает, в том состоянии, в котором нахожусь я, это не имеет значения.
Удар! Смещаясь в сторону, пропускаю ногу слева от себя и, перехватив её, перенаправляю в голову противника, стоящего с той же стороны. Весь фокус в том, что ускоряясь не просто контролировать силу ударов, поэтому пользуюсь чужими, лишь меняя их направление. Оба падают: один получив мощный удар в голову, а второй потеряв равновесие и получив лёгкое растяжение в паху.
Передо мной двое «мелких». Смещаюсь вправо, стремясь поставить парней в одну линию. Противник атакует, стараясь попасть в голову. Перехватываю его руку, продолжая её движение, разворачиваю оппонента к себе спиной. Толчок на второго, но тот успевает среагировать, смещаясь в сторону, чтоб пропустить снаряд в виде коллеги мимо себя. Вот только в момент толчка, подсекаю ногу первого, и вместо пробежки он летит на пол. Бум-с!
Остался последний. Всё-таки парень профи и пока я не обрёл равновесие, атакует. Только я не собираюсь ставить ногу на землю и сразу падаю, пропуская его удар над собой и подсекая опорную ногу. Бум-с! Поднимаюсь перекатом, оказываясь в стороне от них. И, подняв руки, говорю:
— Стоп!
Конечно, парни все в сознании и никто особо не пострадал. Так несколько ушибов и растяжений. И, казалось бы, что ничего не ясно. Но здесь профессионалы. Всем и так всё понятно! Не просто так ведь делал все эти лишние движения. Парни оказались неожиданно медленными для меня, и закончить всё можно было за пару секунд. Вместо пяти, затраченных. Но зачем? А тут вон, как красиво полетали!
— Я думаю, продолжать не надо?
— Конечно! — дядя Петя улыбается. — Это было круто, мой мальчик!