Милосердные сестры

Палмер Майкл

Айда Файн озабоченно потерла руками.

– Крисси, ты белая, как полотно. Может, помочь тебе лечь в кровать или вызвать доктора?

– Айда, со мной все в порядке. Правда. Но я хотела бы побыть одна. Пожалуйста.

– Ладно, ладно, ухожу, – по привычке недовольно проворчала женщина. – В случае чего я у себя наверху. А также еда, если захочешь есть... Оставь себе газету, – продолжая говорить и пятясь спиной, она скрылась за дверью.

Кристина перечитала статью, затем из адресной книги выписала имя и фамилию Бена Гласса и название юридической фирмы, в которой

тот работал. Зачем Дэвиду понадобилось так много морфина? И именно в день смерти Шарлотты? Совпадение? Возможно, но согласиться с ним довольно трудно. Может быть, слухи, циркулирующие в больнице, на сей раз оправданы. Может быть, он все-таки принимает наркотики. Или торгует ими. А может быть, й то, и другое вместе. Но ее чувство к этому мужчине, пусть и неопределенное, отвергало эти предположения.

Она сжала пальцами виски, ощущая, как с каждым ударом сердца усиливается тупая пульсирующая боль. В конце концов не имеет значения, решила она, почему Дэвид купил этот морфин. Она прекрасно помнила, что избавилась от ампул, предоставленных ей Союзом, и из-за нее он, следовательно, не мог пострадать. Все было продумано так хорошо. И исполнено, черт возьми, тоже хорошо. Так захотела Шарлотта. Комитет одобрил это решение. Она не действовала в одиночку. Кристина закрыла глаза от боли, которая становилась нестерпимой. Малейшее движение головой причиняло еще большее мучение.

"Ляг, – сказала она сама себе. – Найди аспирин или валий – что-нибудь... И ляг". Она зажмурилась от лампочки на кухне, которая вдруг превратилась в яркое солнце, и заставила себя встать. В этот момент в дверь позвонили.

Она неуклюже двинулась к плите. Чай, надо приготовить чай, подумала Кристина. Звонок повторился. Уже более настойчиво.

Со стоном Кристина повернулась и побежала в коридор открывать дверь.

Дотти Дельримпл в пурпурном плаще выглядела еще импозантнее. Она тепло улыбнулась из-под красной шляпы с большими полями и вошла в квартиру.

– Льет, как из ведра, – сказала она, держа черный зонт как дирижерскую палочку. – Куда его поставить? – спросила она по-хозяйски.

Стук в висках у Кристины начал стихать, когда она положила зонт у двери и повесила на вешалку плащ размером с тент.

– Чай? – предложила она, забыв пригласить гостью войти. – Вы хотите чаю?

– Он будет как нельзя кстати, Кристина, – широко улыбнулась Дельримпл, делая два шага по коридору. – Сюда?

Кристина заметно успокоилась и сказала:

– О, извините, мисс Дельримпл. Так невежливо с моей стороны. Проходите. Я... извините за беспорядок, но...

– Ерунда, – прервала ее старшая медсестра. – Чудесная квартирка. Не нервничай, Кристина, прошу тебя. Обещаю тебе, что не буду кусаться. – Она окинула взглядом комнату, выбрала стул, обитый материей, который стоял напротив дивана, и уселась на него. – Ты что-то говорила о чае?

– О да, чайник на плите. Он сейчас нагреется.

– Мне, пожалуйста, с лимоном, – крикнула вслед Кристине Дельримпл. – Без сахара.

– Минуточку, – ответила Кристина, суетясь на кухне. Она надкусила печенье из единственной коробки,

которую смогла отыскать. – Черт, – прошипела она, выплевывая залежалый бисквит в корзину.

За то короткое время, что Кристина разливала чай и резала лимонные дольки на подносе, она ухитрилась обжечь руку и порезать большой палец. Войдя в комнату, она замерла на месте, едва не уронив поднос. Дотти Дельримпл держала в руках вечерний "Глоб".

– По твоей реакции видно, что ты читала газеты, – сказала Дельримпл.

Кристина закрыла глаза и глубоко вздохнула. Если ее начальница пытается увязать ее имя с именем Шарлотты, то она очень ошибается. Кристина пожалела, что не позвонила в контрольный комитет Союза. – Я... моя хозяйка недавно показывала ее мне, – заикаясь ответила она. – Это ужасно.

– Ты хорошо знакома с доктором Шелтоном? – спросила Дельримпл, указывая рукой на диван.

– Да нет, не очень. Мы едва, знакомы. Я... я только познакомилась с ним на прошлой неделе. "Слишком много слов, – подумала она. – Чего она хочет?"

– Тебе известно, что он за человек?

Что он за человек? Вопрос застал Кристину врасплох. Почему Дельримпл спрашивает об этом? Не пытается ли она как-то выгородить ее? Кристина решила продолжать словесный поединок до тех пор, пока не выяснит цель прихода женщины.

– Что он за человек? Как вам сказать... Я знаю его только по сплетням в больнице.

– Этот мужчина – законченный наркоман и, скорее всего, алкоголик, – отрезала Дельримпл. – Тебе это известно? – Кристина была слишком шокирована утверждением старшей медсестры, чтобы отвечать. – Несколько лет назад, – продолжала женщина, – он был уволен из Белого мемориала. Его назначение в нашу больницу вызвало многочисленные протесты сотрудников. Дэвид Шелтон не делает чести своей профессии.

В воображении Кристины возникло лицо Дэвида – мягкое и сосредоточенное, с добрыми честными глазами. Слова Дельримпл никак не вязались с этим обликом. – Я... даже не знаю, что сказать.

Дельримпл наклонилась вперед и пристально посмотрела на нее.

– Нетрудно догадаться, что я неспроста говорю тебе все это. – Ее голос приобрел странный, мистический оттенок. – Кристина, мы с тобой обе сестры. Сестры! – Кристина изумленно вскрикнула. – Я хотела открыться тебе в тот день на Юге-4, но наши правила запрещают так поступать. Я состою в "Союзе" с первых дней работы медсестрой. Фактически я представляю Северо-восток в нашем совете директоров.

– Я никогда не могла подумать... То есть, я хочу сказать, я никогда не предполагала...

– Нас тысячи, Кристина, – рассмеялась Дельримпл. – По всей стране. Мы предлагаем самый лучший уход за больными. Объединены идеалами и клятвой отстаивать человеческое достоинство.

– Значит, вы все знаете о Шарлотте?

– Да, моя дорогая. Все руководители знают, контрольный комитет Новой Англии знает... И, конечно, Пегги знает. Я здесь представляю их всех. Моя обязанность здесь – помогать.

– И мне помогать?

– Да.

– А кто поможет доктору Шелтону? – угрюмо спросила Кристина.