Милость и Гнев Богини
Шрифт:
Зайдя в таверну, Астра направилась к привратнику, уныло стоявшему под лестницей, и спросила:
– Скажите, важный господин, у вас тут поселился некий Голаф Брис, – она описала внешность франкийца, понимая, что рейнджер может здесь значиться и под другим именем. – На месте ли он сейчас?
– Нет. Ушел куда-то, – ответил привратник, облокотившись о перила и со скукой глядя в сторону. – Злой с утра был. Наверное, в кабак понесло.
– А, господин, напрягите свою память, – Астра щелкнула пальцами перед его носом, требуя внимания. – Поднималась ли
– С утра не была. Может, поэтому он злющий такой был.
– И еще, пожалуйста, вспомните: не ночевала ли она у него вчера и позавчера? – продолжила допрос мэги Пэй.
– Позавчера меня здесь не было, а вчера… не помню. Ну не помню я, – ответил привратник и отвернулся к стене.
Для верности Астра и Рэбб в сопровождении прислуги поднялись на второй этаж. Рядом с изображением гигантского змея, нарисованного черной краской на стене, мэги подергала дверь – она была заперта. Каррид и Астра уже вернулись к лестнице, когда сзади послышался скрип засова и в коридор выглянул Голаф Брис.
С минуту они стояли и смотрели друг на друга. Анрасец нервно мял край жилетки и сопел. Рейнджер поправлял ремень, с которого свисали пустые ножны.
– Госпожа Пэй, так и будете стоять там? – спросил, наконец, Голаф.
– Шетов франкиец, узнал меня все-таки, – Астра улыбнулась и подошла к нему. – Узнал, да?
– Чего ж тебя не узнать. Потолстела что ли? – он потрогал ее ниже пояска.
– Руки убери, – Астра оттолкнула его ладонь. – Я к тебе по делу пришла, меж прочим. Пускаешь или здесь будем говорить?
– Вы сами пока поговорите. Сами. Я пойду скорее, горло промочу, а то что-то голова болит. Вернусь скоро, – решил Каррид, мысленно молясь Балду, чтобы Светлейшая примирилась с франкийцем.
Рэбб покинул их, скрипя ступеньками, а мэги вошла в комнатку Бриса.
– В общем по делу я, – повторила госпожа Пэй, остановившись возле неубранной кровати и поглядывая по сторонам в поисках признаков недавнего присутствия девицы, из-за которой у них случилась ссора. – Анита просила тебе кое-что передать. А то подумаешь еще, что я мириться пришла.
– Чего ты так вырядилась? – Голаф потрогал сине-черно-коричневый муслин ее платья.
– Ты разве не знаешь, что меня разыскивают. Муниципалитет, стражи, и всадники Крона, – она прошла к окну и, отодвинув занавес, глянула на улицу.
– Знаю, что разыскивают. Я с утра по ближним харчевням ходил, разузнать, что о тебе и Варольде народ говорит, – рейнджер остановился с ней рядом. – Главное, все обошлось, госпожа Пэй. Желаю, чтобы тебе всегда так везло.
– Спасибо, господин Брис. А пока мы к тебе добирались, ко мне один стражник пристал. Завел в темную подворотню. Наверное, изнасиловать хотел. Представляешь? Так я ему понравилась даже в этом уродском наряде, – повернувшись к франкийцу, Астра растянула юбку за края. – Каррид быстро наглеца утихомирил. Булыжником по башке – бах!
– Астра, ты притягиваешь к себе неприятности как то магнетическое железо Бугета дротики. Зачем-то
– Да брось, Голаф, ты только и знаешь, что обижать меня. Совсем не считаешься со мной, будто я девчонка какая-нибудь. Все! Не хочу об этом говорить! – она резко отвернулась и махнула свитком капитана Аронда. Помолчав немного, спросила: – Расскажи лучше, как твоя подружка? Все так же красуется в плаще, который ты хотел мне подарить?
– Нет. Я порвал его. На кусочки, – хмуро сказал Брис.
– Порвал?! Плащ за семь штаров!
– Какая разница сколько он стоил. Он поссорил меня с тобой! В тот очень счастливый поначалу день…
– Врешь. Покажи кусочки или что осталось от него, – Астра прищурилась, вглядываясь в строгое лицо рейнджера.
– Зачем их показывать? Я думал, ты веришь моему слову, – франкиец встал с подоконника и махнул рукой на обшарпанный платяной шкаф в углу. – Хочешь… впрочем не надо… нет его там, – тут же спохватился он, вспомнив, что на верхней полке лежат вещи Ильвы. – Расскажи сначала, что хотела передать мне Анита.
– Анита желает примириться с тобой. А ты – такая дрянь, – мэги Пэй, все еще поглядывая на платяной шкаф, подошла к кровати и, поправив смятое покрывало, села. – Прости ее. Что тебе стоит? Хочешь, я даже буду к тебе лучше относиться? Я могу о плаще этом шетовом забыть, – она с надеждой посмотрела на рейнджера, стоявшего посреди комнаты словно серый деревянный идол. – Иди, пожалуйста, сюда, Голаф.
Астра достала серебряный медальон, и когда франкиец сел рядом с ней на кровать, вложила в его руку.
– Ты же знаешь что это за вещь? – продолжила дочь магистра. – Амулет. Ваша мать Аните его оставила. А ты просил у нее на время. Вот теперь она его тебе дарит. Это восхитительный амулет. Он приносит удачу в любви. Понимаешь?
– Понимаю, – франкиец кивнул, сжимая в узловатых пальцах серебряный диск. – Мне такой удачи очень не хватает. На остальное мне наплевать. Если бы только Рая была благосклонна ко мне… хоть чуть… самую малость, я бы стал счастливым человеком. Конечно, я возьму этот медальон. И еще, госпожа Пэй, я слышал, что тебя некоторые называют Раей Светлейшей. Может это действительно так?
– Голаф, я желаю, чтобы амулет помог тебе. Поэтому пришла… – Астра тяжело вздохнула, почувствовав тошноту сильнее подступавшую к горлу. Лицо мэги побледнело, закрыв рот рукой, она прислонилась к стене.
– Что с тобой Светлейшая? – выронив медальон, Брис придвинулся к ней.
– Ничего. Пройдет сейчас, – Астра положила руку себе на живот. – Ребенок беспокоит. Так бывает иногда.
– Наш ребенок, – франкиец накрыл ее ладонь своей и, почти касаясь губами ее уха, прошептал. – Я очень хочу беречь его и тебя. Если бы ты мне только позволила это делать. Не противилась, чтобы я был с тобой рядом… Тогда бы амулет Аниты, тот розовый плащ и все остальное стало бы ненужным.