Миля над землей

Томфорд Лиз

Другого выхода нет, и прямо сейчас я не готов принимать эти решения. То, что она была со мной, – единственная причина, по которой в этом году я наслаждался выездными играми.

Итак, мы молчим, избегая друг друга в самолете и общаясь только тогда, когда находимся в безопасности моего пентхауса. Стиви по-прежнему приходит на мои домашние матчи, но во время моего пребывания на арене мы приняли дополнительные меры предосторожности: она сидит только в укромных местах и не дожидается окончания игры, а просто встречает меня дома.

Но

больше всего меня беспокоит то, что Рич как-то притих. Я ничего не слышал о нем с той самой ночи, когда он сообщил новость о том, что «Чикаго» еще ничего не сказал насчет нового контракта. Рич никогда не молчит. Он всегда что-то замышляет, работает над чем-то, что принесет нам обоим чертову кучу денег, но в последнее время от него одни неприятности.

После целого сезона, когда мои друзья подбадривали меня тем, что «Чикаго» перезаключит со мной контракт, несмотря на всю ту чушь, которую я нес, я начал в это верить. И это оказалось ошибкой.

Трудно сосредоточиться на самых важных неделях карьеры, находясь в полутора сериях от финала Кубка Стэнли, когда будущее висит в воздухе. Трудно сконцентрироваться на том, что происходит здесь и сейчас, когда я не знаю, где окажусь после того, как все закончится.

Но то, что «Чикаго» еще не предложил новый контракт, не означает, что это не обсуждается, поэтому в течение следующих нескольких недель, пока мы продолжаем наш путь к финалу, я собираюсь сосредоточиться на том, что я могу привнести в организацию с точки зрения хоккея. Это значит стать одним из лучших защитников в лиге и лучшим в команде, которой осталось одержать всего девять побед.

Как только я открываю входную дверь квартиры, туда врывается Рози в поисках моей девушки. Собака у меня спокойная, поэтому в те дни, когда я тренируюсь утром перед игрой, как сегодня, я беру ее с собой на каток и позволяю ей бегать по раздевалке, получая свою порцию любви от всех ребят.

Стиви жалуется на то, что в такую рань потеряла партнера по обнимашкам, и я не уверен, кого она имеет в виду – меня или мою собаку, но ради собственного самолюбия мне нравится думать, что она имеет в виду меня.

Я следую за Рози в спальню, ожидая увидеть каштановые локоны, разметавшиеся по моей наволочке в ожидании, когда я вернусь и присоединюсь к ним, но моя кровать пуста, и поблизости не наблюдается ни одной хорошенькой стюардессы.

В тишине из смежной ванной доносится тихое хныканье, и я иду на звук.

В ванной полумрак, лишь слабое свечение исходит от освещенного зеркала, перед которым я вижу свою девушку, почти полностью обнаженную. На ней пара черных кожаных штанов, натянутых до бедер, но больше ничто не скрывает ее обнаженное тело. Когда Стиви наконец поднимает глаза, я ловлю ее отражение в зеркале и замечаю в ее чертах печаль.

Глаза цвета морской волны обведены красным, веснушчатые щеки раскраснелись до темно-розового оттенка, и когда она смотрит

на меня, ее полная нижняя губа слегка дрожит.

– Ви, что происходит? – Я делаю два медленных шага и становлюсь позади нее перед зеркалом.

Она быстро вытирает глаза.

– Я не думала, что ты вернешься так скоро. – Она делает глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, а потом разворачивается и пытается проскользнуть мимо меня. Но я ловлю ее прежде, чем она успевает убежать, притягивая ее к себе, и она утыкается головой мне в грудь.

Успокаивающе гладя ее по спине, я снова спрашиваю:

– Что происходит?

– Просто выдалось тяжелое утро, – бормочет она мне в рубашку.

– Что случилось?

Ее спина приподнимается в моих объятиях, она делает глубокий вдох.

– Я хотела нарядиться для твоей сегодняшней игры, но моя одежда не подходит. – Сдавленный вздох сотрясает ее тело. – У одной из подружек твоего товарища по команде были сшиты майки для сегодняшнего вечера, и Логан стащила мне ту, на которой был твой номер. Я собиралась надеть ее под куртку или под что-нибудь еще, но она не подходит.

Зарывшись рукой в ее кудри, я прижимаю ее к себе, позволяя ей почувствовать то, что ей так нужно.

– У меня просто плохой день, вот и все.

– Это нормально, Ви. У тебя могут быть плохие дни.

На несколько мгновений она прячется у меня на груди, прежде чем взять себя в руки и отстраниться. Она дарит мне полуулыбку, вытирая лицо.

– Со мной все будет в порядке.

Некоторое время я смотрю на нее, и мне становится очевидно, что она ни в малейшей степени не в порядке. Отношение Стиви к своему телу меняется каждый день, и это совершенно нормально, пока она в целом находится на том пути к принятию себя, которым она движется. Плохие дни пройдут.

Я нахожу пояс брюк, который не застегивается, вцепляюсь в него пальцами и стаскиваю их вниз по ее ногам. Когда она снимает их, я отбрасываю штаны в сторону и поворачиваю выключатель, заливая ванную светом.

– Иди сюда. – Я приглашаю ее встать перед зеркалом в полный рост, полностью обнаженной. Оставаясь позади нее, я позволяю ей полностью отразиться в зеркале, а руками держу ее за плечи.

– Зи. – Она отводит взгляд от своего отражения, с ее губ срывается тихое хныканье.

– Ви, посмотри на себя, пожалуйста, – прошу я как можно мягче.

Ее грустные глаза возвращаются к зеркалу, а губы слегка хмурятся.

– Скажи мне, что тебе нравится.

– Ничего.

– Стиви…

Она резко вздыхает, прежде чем изучить себя в отражении.

– Мне нравятся мои волосы.

Убирая с ее лица локоны, я оставляю дорожку поцелуев на ее обнаженном плече.

– Мне нравятся твои волосы. Что еще?

Рассматривая себя в зеркале, она наконец выпаливает:

– Мне нравятся мои глаза.

Обхватив ее обеими руками за плечи, я говорю ей: