Миля над землей
Шрифт:
Первыми сегодня снова всплывают те же самые сайты, на которые я потратил часы прошлой ночью.
Печально известная фотография, та, что разлетелась по Сети, – мы со Стиви, взбегающие по лестнице моего дома. Я оглядываюсь через плечо, похожий на ребенка, которого только что поймали за тем, чего он не должен был делать. Каштановые кудри Стиви подпрыгивают, как обычно, а ее длинное пальто прикрывает рубашку на пуговицах и форменную юбку. Но пальто все равно подчеркивает фигуру.
Комментарии не перестают поступать. Бесконечные. И жестокие.
Вы и злейшему врагу не пожелаете
Это все из-за ревности и ненависти. Я это понимаю, но не знаю, понимает ли это Стиви. Она даже не могла понять, что ей завидовала собственная мать. Как, черт возьми, она поймет причину того, что пишут в интернете незнакомцы. И это не просто несколько комментариев. Тысячи и тысячи людей стыдят ее, обзывают, высмеивают ее фигуру.
И все потому, что она со мной. Люди всегда говорили обо мне гадости, и теперь, когда Стиви ассоциируется со мной, люди думают, что имеют право поступать и с ней так же.
На этой фотографии только ее спина. Просто фигурка в пальто. Они не видят ее глаз цвета морской волны, от которых у меня подгибаются коленки каждый раз, когда в их уголках появляются морщинки от ее смеха. Они не видят веснушек, украшающих ее щеки, тех самых веснушек, которые создают узоры и рисунки, которые я запомнил. Они не видят ее улыбки, от которой я таю каждый раз, когда она вспыхивает.
Вдобавок ко всему, ни одна фотография никогда не покажет ее остроумие. Ее чувство юмора. Ее шальное обаяние или ее безмерно открытое и доброе сердце. Ни одна фотография никогда не покажет, какая она милая.
Но это не имеет значения, потому что направленная на нее бесконечная ненависть вызвана тем, что она со мной. Я видел, как потускнело этим утром ее сияние, потому что она со мной.
Она не должна была такого испытывать.
Я переключаю внимание на другие комментарии, вызывающие беспокойство, и у меня сводит живот от одного их прочтения. Они во сто крат хуже, чем те, что были прошлой ночью. Изначально в разделе комментариев были только догадки, люди интересуются, не длятся ли у меня эти отношения весь сезон, приводя замеченные изменения.
Ну и, конечно, интернет-тролли подпитывают друг друга, и то, что они говорят, становится все хуже и хуже.
«Неудивительно, что Зандерс такой мягкий в этом сезоне. Он занят чертовой игрой в семью».
«Единственное, что мне в нем нравилось, – это то, что я видел, с какими горячими девками он спал, но нет. Теперь это в прошлом».
«Неудивительно, что “Чикаго” не подписал с ним новый контракт. Эти комментарии правдивы. Все это давно не новость».
«Вот же маленькая сучка».
«“Чикаго” не собирается перезаключать с ним контракт, и я тоже не хочу, чтобы он остался в моей родной команде».
Я ошибался. Думал, что у меня может быть все. Думал, что смогу играть за двоих, быть засранцем, которого жаждет видеть хоккейный мир, оставаясь при этом самим собой за закрытыми дверями. Но ничего
Я знал, что в глубине души фанатам не нужен был я настоящий. Они хотели зрелищного, экстравагантного драчуна, плейбоя, но, хотя я думал, что у меня хорошо получается продолжать носить эту маску на публике, это явно оказалось не так. Никто на это не купился. Никто не поверил моей лжи.
Этот имидж будет преследовать меня всю жизнь. Это – тот, кто я есть. Я всегда таким был, и я совершил ошибку, думая, что, возможно, смогу это изменить. Я думал, что как только мой контракт будет продлен, я смогу отказаться от этой роли. Но никому не нужен настоящий я. Никто не платит, чтобы поддерживать настоящего меня.
Раньше я процветал за счет ненависти. Раньше я ее жаждал, но теперь все это тяжелым бременем легло мне на плечи. И на этот раз не только меня и мое имя валяют в грязи.
В памяти всплывают предупреждения Райана.
«Я не хочу, чтобы Ви замарала твоя репутация». «Сестре не выдержать того внимания, которое получаешь ты».
Он прав. Почему я так с ней поступаю?
У меня нет выхода, но у нее должен быть выход.
Никто никогда не полюбит меня таким, какой я есть, и на данный момент я с таким же успехом могу стать человеком, которого им нравится ненавидеть.
42. Стиви
У меня душа болит за Зандерса. Так тяжело читать то, что говорят о нем люди. То, что он знаменитый спортсмен, не значит, что он не человек. Это не значит, что ему не может быть больно.
Весь день интернет критиковал его и подкреплял его самый большой страх – что его поклонники не полюбят его, как только узнают, что он – больше, чем печально известный нарушитель спокойствия.
К счастью, сейчас, я думаю, он понимает, что это неправда.
В то время как комментарии в адрес Зандерса оскорбляют его как спортсмена, комментарии, направленные в мой адрес, отвратительно жестоки, но касаются исключительно моего тела.
Эти люди меня не знают. Они даже не знают, как я выгляжу. Они видели только мою фигуру, скрытую под пальто, но поскольку мой парень хорошо известен, они думают, что могут стыдить меня за мое тело, за то, что оно не такое, как у женщин, с которыми они привыкли видеть его раньше.
Не стану лгать, это больно.
Это те слова, которые я говорила себе годами. То, что моя пассивно-агрессивная мать и недалекие друзья думали, но никогда не высказывали вслух. Но когда десятки тысяч незнакомых людей усиливают негативные мысли, которые ты с таким трудом пыталась выбросить из головы, эти слова становятся цементом, проникающим в каждую щель, оседающим внутри и влияющим на каждую мысль.
У меня знаменитый брат, и я годами пряталась от направленного на него интереса, потому что знала, что не справлюсь с таким вниманием. Но оно нашло меня, и, как бы ни были обидны комментарии, за последние полгода я достаточно выросла, чтобы в определенной степени отгородиться от них. Боль другим причиняют в основном обиженные люди, и многое из того, что они говорят, на самом деле не обо мне.