Миля над землей

Томфорд Лиз

Не поймите меня неправильно, эти слова весь день эхом отдавались в моей голове, но на данный момент я ничего не могу сделать, кроме как попытаться двигаться вперед.

– Есть успехи? – спрашивает Райан с дивана напротив меня. Его ноутбук открыт, пальцы печатают и прокручивают текст.

– Здесь ничего нет. – Я прищуриваюсь на экран своего компьютера. – Есть компании, базирующиеся в Бостоне и Сиэтле, но это все, что касается полетов.

– Ну, об этом не может быть и речи. Ты не уедешь из Чикаго.

Мы продолжаем искать в

интернете местные объявления о работе. Сегодня утром я ушла от Зандерса, потому что хотела посоветоваться с братом. Мне нужен был его совет как человека, привыкшего быть в центре внимания, чтобы понять, что делать дальше, и как только я вернулась домой, мы с Райаном совместно пришли к выводу, что мне пора начинать искать новую работу.

Даже если пока никто не знает, что я – девушка с фотографии, это только вопрос времени, когда мое имя будет обнародовано. Это может произойти не сегодня, и причиной может стать не вчерашний снимок, но в конце концов это всплывет. Мы с Зандерсом не можем быть тайно вместе всю его карьеру.

Вернувшись домой, я отключила телефон, зная, что больше не выдержу чтения неприятных комментариев в интернете. Те, что обо мне, ужасно злые, но те, что о Зандерсе, ранят еще сильнее, а читать гадкие слова о любимом человеке – это особая форма пытки, которую я не хочу снова испытывать. Меня расстраивала его репутация, и за последние несколько недель ситуация становилась все более удручающей. Но сегодня утром все встало на свои места, и я не могла не выплеснуть свои эмоции из-за того, что мне стало за него безмерно грустно.

Зандерс – крепкий орешек. Его так просто не проймешь, и он занимается этим годами. Но для меня все это в новинку, и я не уверена, сколько еще смогу выносить то, что люди не видят, какое огромное сердце у этого человека.

Я ничего так не хочу, как того, чтобы он открылся миру и рассказал правду. Если им не нравится, что в нем есть нечто большее, чем они предполагали, и если они не хотят болеть за него, потому что болеть против него веселее… что ж, это говорит о них больше, чем о Зандерсе.

– Как думаешь, может, тебе вообще уйти из авиационной отрасли и заняться чем-то другим? – выглядывает из-за экрана своего ноутбука Райан.

– Я думала об этом, но я не знаю, чем еще могу заняться. На самом деле я не хочу работать с девяти до пяти, потому что тогда я смогу быть в приюте только по выходным. Вот что мне нравится в полетах. Я могу отсутствовать несколько дней или недель подряд.

– Твоя коллега с тобой связывалась? Та, которая главная.

– Не знаю. Я выключила телефон, как только вернулась домой.

– Тогда, возможно, все в порядке. У вас есть немного времени, чтобы с этим разобраться. Если команда продолжит побеждать, до конца сезона осталась всего пара недель. Возможно, до лета с тобой все будет в порядке, а даже если и нет, ты знаешь, я помогу со всем, что тебе понадобится.

– Они продолжат побеждать, – заверяю я его.

Мои слова

предназначены больше для меня самой, чем для Райана. Многие из сегодняшних моих опасений были связаны с тем, как эти отвратительные комментарии повлияют на Зандерса в последнюю пару недель самого важного сезона в его карьере. Он так близок к финалу. Так близок к подписанию нового контракта. Я не хочу, чтобы он сомневался в себе, когда он так здорово играет.

И даже если ему придется продолжать выступать до конца сезона, пока «Чикаго» не предложит ему новый контракт, мы просто разберемся с этим. Мы так близки к победе.

– Может быть, я смогу найти тебе работу в моей команде?

– Ни в коем случае.

Прежде чем Райан успевает возразить, наше внимание привлекает стук в дверь. Мы смотрим в сторону прихожей и обмениваемся вопросительными взглядами.

– Я открою.

– Ви, прежде чем открыть, посмотри в глазок.

В голосе Райана слышится беспокойство. После всего, что произошло прошлой ночью и этим утром, он стал осторожнее, чем обычно. Но наша квартира безопасна настолько, насколько это только возможно. Вряд ли в холле стоит случайный репортер, жаждущий меня допросить.

Посмотрев в глазок, я вижу за деревянным барьером самого потрясающего мужчину с капюшоном на голове и поникшими плечами. Но даже если бы я не видела его лица, я узнала бы его где угодно. Его властного присутствия трудно не заметить, даже несмотря на то, что в данный момент его поза выглядит немного подавленной.

– Зи, что ты здесь делаешь? Кто-нибудь видел, как ты поднимался?

Открыв дверь, я высовываю голову в пустой коридор, но когда мое внимание возвращается к Зандерсу, мое сердце замирает.

Его карие глаза, в которых я привыкла видеть блеск, стали тусклыми и отрешенными. Исчезла дерзкая улыбка, от которой я каждый раз таю.

– Я пытался дозвониться, но твой телефон сразу переключается на голосовую почту. – Его тон намного мягче, чем обычно. – Могу я войти?

Я отступаю в сторону, чтобы он мог войти внутрь. Войдя, Зандерс низко опускает голову, не в силах смотреть ни на моего брата, ни на меня. Я бросаю взгляд на Райана, и мы ведем быстрый безмолвный разговор.

– Я обещал Дому короткую разминку, так что оставлю вас, ребята. – Райан встает с дивана, подхватывает спортивную сумку и бросается к двери.

– Райан, – окликает Зандерс и добавляет после паузы: – Я сожалею о заголовках.

Брат понимающе кивает и, закрыв за собой дверь, оставляет нас одних.

– Зи, что случилось? – Я успокаивающе провожу рукой по его руке, но он закрывает глаза от прикосновения, отчего узел у меня в животе разрастается.

Он не отвечает.

Я сажусь на диван, мне нужно устроиться поудобнее для этого неудобного разговора.

– Присядешь? – Я похлопываю по сиденью рядом с собой.

Он качает головой, не говоря ни слова, все это время отказываясь смотреть на меня.