Милые развлечения
Шрифт:
Неожиданно Синтия шлепнула Тобиаса по пальцам на локте Перис:
– Она не хочет идти. Мы тут неплохо развлекаемся. А ты так и не научился развлекаться, да?
Напуганная Перис поставила бокал на поднос, укрепленный в лапах бронзового тигра.
– Билл! – визгливо сказала Синтия. – Не позволяй Тобиасу стращать Перис. Он всегда был таким задирой! Не могу видеть, что он обращается с Перис так же, как когда-то обращался со мной.
Перис закрыла глаза – ей хотелось, чтобы все это оказалось сном и она могла бы проснуться где-нибудь в другом месте.
– Не
Давление, которое Перис почувствовала на своем локте, означало, что ей придется идти с Тобиасом или принять участие в разворачивающемся неприятном представлении. И так уже эта сцена будет завтра в городе предметом всеобщих сплетен.
Перис пришлось улыбнуться и пойти с Тобиасом.
– Билл! – воскликнула Синтия позади нее.
Тобиас остановился, но не для того, чтобы ответить Синтии.
– Вот и вы, – тихо сказал Тобиас Вивиан Эстесс. Наверное, она появилась не вечеринке, пока Перис была занята разговором.
Вивиан, облаченная в длинный, до пола кремовый атласный плащ, протянула Тобиасу руку цвета меда, которую он поднес к своим губам.
– А я все думал, где же вы, дорогая, – сказал Тобиас по-прежнему тихо. Он отошел в сторону, увлекая Перис за собой.
И перед Вивиан предстало зрелище белых грудей Синтии, притиснутых к плечу Билла, и ее длинных ног, обвивших его ногу.
– Черт, – пробормотал Тобиас.
Синтия отскочила от Билла и едва ли не кинулась к Вивиан.
– Дорогая! Какой все же сегодня чудесный вечер! Сначала Билл, потом вы. И вы, конечно, выглядите впечатляюще.
Избегая навязчивых объятий Синтии, Вивиан обогнула ее и приняла долгий поцелуй Билла. Они целовались и целовались, пока Синтия вертела головой и рассылала во все стороны безадресные улыбки.
До Перис донеслись мужские смешки, а Астор Бэркен объявил десертный буфет на террасе у бассейна.
Билл и Вивиан перестали целоваться.
– Я отвезу тебя домой, – шепнул Тобиас Перис. – Прямо сейчас.
Вивиан улыбнулась и сказала:
– Рада видеть тебя снова, Перис.
Она продела хрустальную пуговку в атласную застежку на воротнике. Плащ разошелся, представив взгляду золотое шитье на узком золотистом платье.
После приличествующей паузы, выразившей восхищение, Синтия визгливо и с придыханием проговорила:
– На тебе сказочный наряд, Вивиан, – и, вскрикнув, добавила: – Смотри, Перис, она носит одно из твоих украшений. Смотрите все. Видели вы что-нибудь более прекрасное? Вивиан надела вещь из последней коллекции Делайт.
Улыбка Вивиан выражала удовольствие. Она поднесла руку к шее.
На шее у нее было ожерелье из золота и серебра. Несколько серебряных нитей переплетались, поддерживая большой темно-зеленый турмалин.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
– Отличная работа, – произнес Тобиас, надеясь, что его лесть окажется правдой. – Тебе удалось всех убедить, что ты до глубины души меня ненавидишь.
Перис вжалась в дальний угол лифта – самый дальний от того места,
Тобиас еще не встречал женщины, которая настолько была бы равнодушна к своему сексуальному обаянию. Высокая – а каблуки блестящих босоножек еще добавляли ей рост – Перис выглядела гибкой, длинноногой, страстной. У него перехватывало дыхание от ее платья, точнее, от того, как Перис в нем смотрелась. Взлетая от малейшего движения, бахрома из шифона, каждый кончик которой бы украшен алой бусиной, создавала вихрь вокруг ее ног. Под шифоном был виден чехол платья, едва закрывавший бедра.
Ее тело и так было его идеалом, а обтянутое этим чехлом…
Он знал все о ее ногах, но, глядя через прозрачный шифон, как Перис постукивает то одним, то другим каблучком по полу, Тобиас позавидовал шифону.
Ее волосы были подобраны и гладко уложены вокруг головы. Пара простых золотых сережек с гранатами – вот и все ее украшения. Темно-красная помада – того же цвета, что и камни – оттеняла гладкую бледность ее кожи.
Тобиас посмотрел ей в глаза и понял, что она наблюдает за тем, как он ее разглядывает. Он выдал ей свою лучшую улыбку из серии «ты меня поймала» и сказал:
– Я решил, что мы могли бы поехать ко мне и поговорить.
– И не думай об этом.
– Тебе не удалось допить шампанское. Мы бы открыли бутылочку.
Перис съежилась.
– Перис…
Лифт мягко остановился, и бесшумно скользнувшие в стороны половинки дверей открыли путь в отделанный красным деревом вестибюль. Подошедший к ним привратник в ливрее проводил их на улицу.
Перис торопливо пошла прочь.
Тобиас на ходу стянул пиджак и набросил его ей на плечи. Прежде чем она успела его сбросить, Тобиас крепко обнял ее.
– Успокойся, ладно?
– Ты сделал из меня дуру.
– Черт возьми.
Перис сбилась с шага.
– У тебя скверный язык, Тобиас Квинн.
Ему пришлось рассмеяться:
– Ты говорила это, когда мне было семнадцать, а тебе – десять лет. Точно таким же тоном.
– Нет.
– Правда-правда. Я споткнулся о твои ноги – которые были длинноваты для десятилетней девочки – споткнулся и чуть не упал и сказал: «Черт возьми!» А ты сказала: «У тебя скверный язык, Тобиас Квинн».
– Я помню, – она пыталась выдернуть руку. Тобиас притянул ее к себе и направился к своему джипу.
– Ты помнишь, что я тогда тебе ответил?
– У меня по-прежнему длинные нога.
– Твои ноги восхитительны. – Он развернул ее в сторону улицы Вайн. – А я ответил, что ты бы не воскликнула «Черт возьми!», если бы твой язык…
– И это я тоже помню. Ты куда-то не туда зашел.
Почему, ну почему его жизнь, или, хотя бы, его любовь, не могла быть простой? Почему ему суждено терять голову от совершенно невыносимых женщин? Признаться, эта женщина была невыносима по явно иным причинам, чем объекты любого его прошлого увлечения сердца – или какого другого органа, принимавшего в оных интригах участие.