Милый белый свет

Шаманская Юлия

И тут она меня узнала. Вчера заведующая познакомила. Благожелательной улыбки не стало, в голосе появились нотки раздражения:

– Тоня, что ты тут копаешься, быстро за завтраком!

И закружилось. Когда я, наконец, разложила завтрак и стала кормить детей, то вспомнила о Сережке. Нашла его в раздевалке, сидящего на скамеечке в одном сандалике.

С тех пор, как я начала работать в яслях, уделять внимание сыну почти не удавалось. Ну, посуди сама.

В 8 приходишь, бежишь за завтраком, кормишь детей, моешь посуду, раздевалку. Когда дети уходят гулять, надо помыть спальню, все проветрить до их прихода. Потом бежать за обедом. Накрыть, накормить, посуду помыть, детей спать уложить.

Пока спят помыть помещение группы, стереть пыль, почистить туалет и раковины. Бежать за полдником, поднять детей, помочь заправить постели, и одеться. Опять помыть посуду, собрать на прогулку, помыть раздевалку перед уходом. Когда после пяти вечера, мы с Сережей доползали домой, вид у обоих был жалкий. Сын все время хныкал, а я в ответ либо молчала, либо раздраженно отмахивалась. Денег не было. Бесплатная кормежка, состоящая из круп и супов с «запахом мяса», позволила мне здорово похудеть, к сожалению, не только мне, но и Сереже.

 Никогда раньше я столько не работала, и это быстро подорвало здоровье.

Через две недели заболела ангиной, но стоически молчала. Хотелось протянуть до первой зарплаты, потому что дома по-прежнему шаром покати, а на работе, хоть покушать можно и ребенка покормить. Ангина перешла в гнойную, поднялась температура, но по утрам я плелась в сад. Там Сережа накормлен и под присмотром. Уйду на больничный, и его придется забрать. Если в доме больные, ребенка у нас в садик не пускали.

 Продолжала работать в горячечном бреду, совершая одну ошибку за другой и вызывая гнев начальства, в лице Галины Владимировны. Как хоть и не опытный, но медицинский работник, понимала, что болезнь сама собой не рассосется. Горячее молоко, чай и парацетамол это не все, что необходимо в моем положении, но все равно, надеялась на авось. Еще надеялась, что болезнь не заметят. И действительно, на меня так мало обращали внимание, что в первое время мой пылающий вид, и севший голос сошли за признаки усталости. Трудно сказать, к чему бы привел этот «от небольшого ума подвиг», если бы воспитательница не нажаловалась заведующей, и та не пожелала «поговорить». Заведующая с первого взгляда определила мое состояние, обозвала детоубийцей, и погнала в три шеи домой.

В тот день уже не казалось, что от работы до дома рукой подать Я бесконечно долго волокла коляску со спящим сыном, решив дойти хотя бы до скамеечки в нашем дворе, а там передохнуть минутку. Дошла. Дальше помню только, как лежала на скамейке, вокруг глазел народ, а Маринка зачем-то мазала мне под носом звездочкой, уложив голову к себе на колени. Сережа спокойно играл в песочнице с детворой. Подруга увидела из окна, как я возвращаюсь среди дня с работы, походкой подпаленной спичкой гусеницы, и подумала: напилась Тонька в хлам! Как бы в подтверждение тому ее любимая подружка, не села, а улеглась на скамейку на глазах у изумленной публики, состоящей из местных бабуль и мам. Нечего говорить, что подруга помчалась меня спасать. На ее многочисленные вопросы недвижимая жертва отвечала вяло и невпопад, но скоро недоразумение объяснилось, и я была бережно доставлена домой для лечения.

После трех недель непривычно тяжелой работы, болеть мне понравилось. Ухаживала за мной Марина, больше некому было. Она все дела забросила, кормила, поила, лечила. Позвонила свекрови и попросила забрать внука, благо настали майские.

 Ангина перешла в воспаление легких. Через неделю Марина получила по доверенности мою зарплату, и рассказала, что там «все злые, как собаки, как ты можешь там работать». Я и сама понимала, что не смогу. Крокодильи слезы, именуемые деньгами, лежали на столе, подруга отказалась брать их в счет погашения долга. И правильно. Какой смысл, я же у нее их обратно одолжу.

Я

решила экономить. Маринкин Лешка принес из магазина два больших пакета муки и три литра подсолнечного масла. Этого хватило на неделю. Я делала тесто и жарила его в растительном масле на сковородке. Получались потрясающие блины! И сейчас их иногда делаю, особенно в пост. Подруга каждый день носила молоко, чтобы я кипятила и пила его с содой. Из него я выкраивала немного на «ириски». Варила молоко с сахаром до тягучей массы. Так что болела с комфортом. С одной стороны скучала по Сережке, а со всех остальных сторон, была рада, что он у свекрови. Маленького ребенка блинами не накормишь, нужно было бы изобретать полноценное питание, что на мою зарплату сделать очень сложно. Провалявшись в кровати месяц, начала выздоравливать. К тому времени, задолжала подруге даже по самым скромным подсчетам долларов пятьсот.

Когда позвонили из сада и спросили, буду ли я работать или увольняться, почему-то пообещала работать. Но как только положила трубку, поняла, что буду увольняться.

Закончились майские праздники, и свекровь привезла Сережу. Прямо с порога она заявила, что есть серьезный разговор. Я, как всегда, не ожидала от разговора с бывшей мамой ничего конструктивного, но на этот раз ошиблась:

– Решила тебе помочь, - сказала свекровь, садясь на край дивана, на котором возлежала я, и брезгливо покосилась на смятые простыни и тарелку с блинами.

– Я могу уйти с работы ради Сережки, - продолжала она,- а тебе работу уже нашла – в Турции.

– Где?
– переспросила я, закашлявшись.

– В Турции будешь работать. Да не смотри на меня своими большими глазами, я тебя не в бордель сдаю, у меня там подруга живет, она русская. Вышла замуж за турка, магазин сувенирный держат - нужна помощница. Платят не так много, но тебе удастся что-то отложить, потому что Сереженьку я беру к себе.

– Подождите, а на что же вы жить будете с ребенком?
– пыталась возразить я.

– Мы будем сдавать твою квартиру, с того и проживем.

– Не могу я заграницу, я же языка не знаю. Никакого.

– Да там только русских и обслуживают, мне подруга говорила, и если что, она тебе поможет, - свекровь вытащила из сумки помятую книжечку, - это самоучитель английского, подучишь немного, и довольно с тебя. А документы оформить я тебе помогу.

6

– Ты совсем с дуба рухнула? – Эти слова Марина произнесла уже в ванной, после того, как заставила меня умыться. Действие происходило в ее квартире, где я устроила настоящую истерику с воплями и душераздирающими рыданиями.

– Нет, ты точно идиотка, - продолжала она,- подумать только, Анталия! Да еще и в самый сезон! Море, пляжи, рафтинг, серфинг, гольф, верховая езда, теннис! И свобода! За ребеночком присмотрят, ты будешь жить, как принцесса и принца там обязательно найдешь. А ты все ноешь, что заставляют тебя, в рабство посылают. Да таких как ты идиоток, я не видела. И работы не нужно бояться, молодая, здоровая, любая бы на твоем месте до потолка прыгала.

 Ты ложись, отдохни, а я сбегаю за шампусиком, надо это дело обмыть.

Марина ездила в Анталию в свадебное путешествие, воспоминания остались самые радужные. Шампанское с конфетами и захватывающий рассказ о ее романтическом отпуске, окончательно успокоили, и я уже стала мечтать, как буду гулять по старому городу с узкими улицами, торговыми лавками, кафе и ресторанами, смотреть на триумфальные ворота Адриана, Йивли минарет, башню Хидырлык, восторгаться водопадами со смешными названиями Верхний Дюден и Нижний Дюден.

Добраться до нового места работы было легче, чем я думала. Свекровь, действительно, очень помогла с документами, от меня всего и требовалось, что заграничный паспорт.