Милый чудак для вспыльчивой Бурой
Шрифт:
Будучи на взводе, она переключилась на еду, пытаясь потушить пламя в груди. Как раз официант принёс огромное блюдо с запечённым поросёнком, поставив его ровно по центру стола.
Гладкая, без единого волоска кожа, поблёскивала золотисто-коричневой корочкой с лёгким румянцем. Мелкие трещинки на ней намекали на то, что внутри скрывалось сочное, нежное мясо. А аккуратно выложенные кусочки сала по кругу, словно крупные жемчужины, придавая блюду праздничный вид. Жаль, аромата Люца не могла учуять, поскольку снова выпила блокатор, который напрочь отключал нюх в первые полчаса после приёма зелья, но всё равно не сомневалась,
Она оттяпала себе рульку, провалившуюся в неё за мгновение, а потом расслабленно откинулась на спинку стула и посмотрела на тарелку Тихона, на которой вроде даже побывал небольшой кусочек мяса.
— Начнём сначала? — предложила Люца, находясь в хорошем расположении духа, благодаря сытому желудку. Казалось, что сейчас ничего не способно потревожить её умиротворённое состояние.
— Давай, — легко согласился он и подхватил чайник с заваркой. У него такие длинные и красивые пальцы для парня… подожди-ка, а чего это он вообще чай пьёт?!
— Что за фигня?.. — пробормотала она, и взгляд метнулся к пустым бокалам. Оба стояли около неё. И когда только всё себе сгрести успела?
Люца заметила, что ещё рядом появилась чашка с чаем, и поняла тонкий намёк — второй раз тащить её до дома пьяную Тихон тоже хотел.
— Ладно, якобы я тебе нравлюсь, хорошо, допустим, — проговорила она, возвращаясь к обоюдоострой теме. — Но в таком случае, получается, у тебя появились недавно чувства? Уже после того, как мы устроились на стажировку?
— Нет. Раньше.
— Как давно?
— С университета.
Подперев кулаком подбородок, Люца внимательно уставилась на него. Никак не могла понять, врёт он или говорит искренне. Нет, за два с половиной месяца она научилась различать его улыбку, раздражение и досаду по одним лишь глазам. Но сейчас они говорили о более серьёзных вещах, и этот ровный, в какой-то степени механический тон здорово её смущал.
— Университет — это весьма размытый ответ, учитывая, что мы там учились целых четырнадцать лет. Но ладно, допустим, на последних курсах. Почему же ты мне об этом не сказал? Потому что я встречалась с Лыковым?
— Говорил, — в голосе Тихона проскочила нотка возмущения, да и в глазах что-то промелькнуло смутно похожее на гнев. — Много раз.
Эти проявления его эмоций выглядели настолько эфемерными, что Люца не до конца была уверена в их существовании. Постоянно оставалось ощущение, что ей это всего лишь почудилось. Мозг он же хитрый, когда чего-то не знает, то заполняет пустоты додумками, потому как оставаться в неведении ему невыносимо.
Вот и с этим странным чудиком, она так часто чувствовала себя потерянной, что могла невольно начать приписывать ему то, чего на деле не существовало. Что, если Люца повелась на его акцию «Соблазни и тем самым выиграй врага», и теперь, когда втюрилась, пыталась разглядеть признаки взаимности? Такой жестокий сценарий обещал её оставить не только без желанной работы, но и с разбитым сердцем.
— Когда? — спросила она, скомкав в кулаке бумажную салфетку. — Хоть один пример приведи, когда ты говорил, и я точно это услышала.
— Мне нравятся блондинки.
Люца зависла, вспоминая обстоятельства, при которых эти слова были произнесены. А вспомнив, едва не подавилась воздухом от возмущения:
— Это ты называешь признанием в чувствах?! И вообще, ты потом
— Разозлился.
— О небесная медведица, ты чё, дурак?
— Нет, — совершенно спокойно ответил Тихон, и как-то глазки у него подозрительно заблестели, словно от радости.
Так-то если призадуматься, учитывая его странную манеру речи, которая становится совершенно нормальной, стоит с ним заговорить о каких-то произведениях искусства, то такое признание в чувствах выглядит вполне в стиле этого милого чудика. И сейчас она, скорее всего, смогла бы его услышать и понять.
Однако остаётся один очень важный вопрос, ответ на который Люца так и не получила. Зачем подстраивать всё таким образом, чтобы они проходили вместе стажировку, если по итогу работать в мэрии останется лишь один из них? Вариантов тут всего два: либо он врёт, либо ему плевать на её профессиональные амбиции.
— Ладно, допустим, я тебе поверю, — подытожила она, внимательно вглядываясь в карие глаза напротив. — Но почему ты меня тогда топишь всю стажировку?! Если бы не эта задница с рок-группой, я бы… не смогла выкарабкаться. Понимаешь, для меня твои слова и поступки противоречат друг другу. Поэтому ответь мне, пожалуйста, раз я с самого начала тебе нравилась, почему ты так активно пытался меня выиграть?
— Не пытался, — тут же ответил Тихон и продолжил молча на неё зыркать.
— Слушай, понятия не имею, как ты относишься к этой возможности. Так же она для тебя ценна, как и для меня. — Люца похлопала себя по груди. — Но работа в мэрии — моя мечта. Я с глубокого детства хотела быть причастной к благоустройству города, в котором родилась. Всем сердце люблю каждый сквер, фонарный столб и кустик в Мэдкоре. И хочу свою жизнь положить на то, чтобы молодые оборотни могли гордиться место, откуда родом, а не смотрели на какой-нибудь далёкий Саларун и говорили, как там хорошо, а у нас плохо. Я люблю свою родину и хочу для неё сделать всё, что в моих силах. Поэтому… мне так важно выиграть, понимаешь?.. Признаю, ты сильный противник. Очень сильный. Я не прошу тебя мне поддаться или уступить, но можешь хотя бы не использовать всякие уловки? Давай сражаться честно?
— Оно само! — впервые на её памяти воскликнул Тихон. — Само так получается.
— В смысле, само? — растерянно повторила она, читая в его глазах негодование. — Хочешь сказать, что пока я жопу рву, пытаюсь баллы заработать, тебе всё само в руки плывёт?
— Да.
— Твою мать, — фыркнула Люца и, вымученно посмеиваясь, потянулась за бутылкой, к горлышку которой припала. Щедро хлебнула наливки, а потом возмущённо спросила: — Так это выходит, что я вообще тебе неровня? Так, получается?! Хочешь сказать, что тебе даже минимально напрягаться не надо, чтобы меня выиграть? Охренеть, это просто убивает мою самооценку!
— Всё равно, где работать, — тихо произнёс он, мгновенно обрубая её истерику. — Мэрия, прокуратура, частная компания. Всё равно. Куда отправят, там и буду работать.
— Не поняла… у тебя нет мечты?
— Есть.
— Тогда, почему ты к ней не стремишься?
— Она недостойная.
— В каком смысле? — Воображение сразу подкинуло Люце с десяток специфических профессий, которое общество могло охарактеризовать, как «недостойные». Вот только умный и интеллигентный Тихон ни с одной из них у неё не ассоциировался.