Милый дом
Шрифт:
– Прополощи рот, Роум. Кровь не так уж хороша на вкус.
Он на автомате взял воду и сделал все, как я сказала. Я села на корточки возле него и прислонилась к дереву. Я ничего не говорила. Опасалась сделать ему хуже. Мне просто не хотелось оставлять его одного.
В конце концов он расслабился и тупо уставился в никуда. Я больше не могла смотреть, как Роум грустит, и решив, что он нуждается в утешении, потянулась и взяла его за здоровую руку. Он посмотрел на наши переплетенные пальцы и слегка наклонился ко мне плечом. Я знала, что между нами
Спустя, казалось, целую вечность Ромео наконец заговорил:
– Привет, Мол.
– И тебе привет.
– Как много ты видела?
Заметив, как у него перехватило дыхание, я положила голову ему на плечо.
– Достаточно.
Он резко откинул голову назад и зажмурил глаза.
– Кто тот мужчина на «бентли»?
– Мой папуля.
Я в шоке подняла голову.
– Твой отец?
Он снова опустил голову, пряча глаза. Я не понимала, стыдился он или был сильно расстроен.
Снова повисла тишина.
– Ты в порядке?
Он напрягся и повернул голову ко мне. В его глазах читалась боль.
– Нет.
– Хочешь об этом поговорить?
Он твердо покачал головой.
– Он часто тебя бьет?
– Теперь ему не часто перепадает такая возможность, – пожав плечами, ответил он. – Он разозлился из-за того, что я сделал. Позвонил мне, чтобы встретиться, и… ну, остальное ты видела.
Я подвинулась вперед и села лицом к нему.
– Стряслось что-то плохое, раз он так сильно тебя ударил?
– Деньги, разочарование, я – непослушный сын. Все как всегда. Хотя раньше он так далеко не заходил на публике. Я никогда не видел его таким разъяренным.
– Но ты же его сын! Как он может так с тобой обращаться? Что, черт возьми, ты мог натворить, чтобы заслужить побои?
Поджатые губы свидетельствовали о том, что Роум не станет отвечать. Я поняла, что он не намерен продолжать разговор, и снова взяла его за руку. Он сжал мою ладонь и больше не отпускал.
Он казался таким потерянным, его обычная маска сурового парня спала, раскрыв уязвимость. Нужно было сменить тему, чтобы не бередить старые раны.
– Как прошла игра в Арканзасе?
На его лице промелькнуло облегчение.
– Мы победили. Хотя и без моей помощи.
– У тебя была неудачная игра?
Он облизал губу, задев свежий порез, поднял упавшую хворостинку и сломал ее в сжатом кулаке.
– Блядский кошмар, а не игра.
– Ну, ты всего лишь человек.
– У меня в жизни не было такого плохого старта в сезоне. Мой выпускной год, в котором я должен попасть в профессиональную лигу, а все летит к черту.
– Почему все так плохо?
– Потому что я не могу завершить ни одного броска. Я подвожу команду и болельщиков. Родители никак не отцепятся от меня с Шелли – ты только что видела, как папочка настаивал на своем. Она достает меня сильнее обычного,
Он прижал наши руки к своей небритой щеке и потерся об них щетиной.
– Да, я знаю, каково это, – прошептала я, наблюдая, как кончики моих пальцев касаются его рта, и не в силах дышать от его признания.
– Я постоянно думал о нашей последней встрече, пока был в отъезде. – Голос Роума был еле слышен, будто он признавался в страшнейшем грехе. Казалось, он нервничает, раньше я за ним такого не замечала. Видимо, симпатия к девушке была для «короля ничего не значащего секса» абсолютно новым миром.
– Да. Я тоже. Это было… необычно, моя голова забита мыслями об одном красавчике из Алабамы, а не о Данте, Декарте или Канте.
Он слегка подтолкнул меня коленом, и веселье осветило его потухшие с печалью глаза.
– Ты считаешь меня красавчиком?
Я покраснела и пихнула его в ответ.
– Ты ничего так.
Глядя на меня из-под своих длинных ресниц, он усмехнулся.
– И куда же ты направлялась в такую рань, когда увидела, как избивают красавчика?
– Роум…
– Ответь на чертов вопрос, Шекспир.
Я покачала головой. Прежний суровый Ромео начал выходить из спячки.
– В библиотеку. Мне нужно сделать заметки для профессора Росс. У нее есть кабинет, где я могу работать не отвлекаясь. Я увидела… что произошло между тобой и твоим папой и подумала, что сейчас я нужна тебе больше, нежели захватывающему миру науки.
Он хлопнул меня по ноге и поднял с земли, наши руки все еще были крепко сплетены.
– Идем.
– Куда?
– В библиотеку. Я тебе помогу. Мы же не можем подвести мир науки, не так ли?
– Ромео… ты уверен, что не хочешь пойти домой или заняться чем-нибудь другим? Мы можем еще поболтать, если хочешь. Только скажи.
– Нет. Мы пойдем в библиотеку, и я помогу тебе с работой, – утратив свой беззаботный тон, напряженно сказал он.
С ним шутить не стоило. Было заметно, что он на грани срыва, подавленная агрессия так и ждала шанса вырваться наружу. Ему нужно было как-то отвлечься, и я решила, что лучше взять его с собой и этим спасти какого-нибудь бедолагу-студента от встречи с кулаком Ромео, когда он наконец выйдет из себя.
– Ты собираешься помочь мне с философией?
Роум обижено надул губы.
– Эй, если я спортсмен, это еще не значит, что я тупой. – Он обнял меня за плечи. – К твоему сведению, у меня отличные оценки по этому предмету. Я тебя еще удивлю.
Он отступил и приложил палец к щеке, изображая глубокую задумчивость.
– Например, Иммануил Кант – немецкий интриган,
Любил схватиться за стакан6.
На моем лице расплылась широкая улыбка, и я, рассмеявшись, запела: