Милый друг
Шрифт:
Г-жа де Марель не смотрела на сцену, – ее занимали исключительно девицы, которые прогуливались позади ложи. И она беспрестанно оборачивалась и разглядывала их, испытывая желание прикоснуться к ним, ощупать их корсажи, их щеки, их волосы, чтобы понять, из чего сделаны эти странные существа.
Неожиданно она обратилась к Дюруа:
– Вон та полная брюнетка все время смотрит на нас. Я даже подумала, что она хочет заговорить. Ты обратил внимание?
– Нет, это тебе так кажется, – возразил он.
Но он давно уже заметил ее. Это была Рашель, –
Дюруа только что столкнулся с ней, когда протискивался сквозь толпу; она тихо сказала ему: «Здравствуй», а ее хитро прищуренный глаз говорил: «Понимаю». Но, боясь любовницы, он не ответил на это заигрывание и с высоко поднятой головой и надменно сжатыми губами холодно прошел мимо. Подстрекаемая смутною ревностью, девица пошла за ним, задела его плечом и сказала уже громче:
– Здравствуй, Жорж.
Он опять промолчал. Тогда она, решив во что бы то ни стало заставить его узнать себя и поклониться, в ожидании благоприятного момента начала расхаживать позади ложи.
Заметив, что г-жа де Марель смотрит на нее, она подошла к Дюруа и дотронулась до его плеча.
– Здравствуй. Как поживаешь?
Он даже не обернулся.
– Ты что, успел оглохнуть с четверга?
Он ничего ей не ответил, – своим презрительным видом он ясно давал понять, что считает ниже своего достоинства вступать с этой тварью в какие бы то ни было разговоры.
Рашель злобно захохотала.
– Да ты еще и онемел вдобавок? – не унималась она. – Уж не эта ли дамочка откусила тебе язык?
Он сделал нетерпеливый жест.
– Как вы смеете со мной заговаривать? – в бешенстве крикнул он. – Уходите, не то я велю задержать вас.
– А, ты вот как! – сверкнув глазами и задыхаясь от ярости, заорала она. – Ах, подлец! Спишь со мной – так изволь по крайней мере кланяться. Что ты нынче с другой – значит, можно и не узнавать меня? Кивни ты мне только, когда я проходила мимо, и я оставила бы тебя в покое. Но ты вздумал задирать нос! Нет, шалишь! Я тебе удружу! Ах, вот как! Ты даже не поздоровался со мной при встрече…
Она вопила бы еще долго, но г-жа де Марель, отворив дверь ложи, пустилась бежать, расталкивая толпу, и заметалась в поисках выхода.
Дюруа бросился за ней вдогонку.
Тогда Рашель, видя, что они спасаются бегством, торжествующе крикнула:
– Держите ее! Держите! Она украла у меня любовника!
В публике послышался смех. Двое мужчин, потехи ради, схватили беглянку за плечи, тащили ее куда-то, пытались поцеловать. Но Дюруа догнал ее, вырвал у них из рук и вывел на улицу.
Она вскочила в пустой экипаж, стоявший у подъезда. Он прыгнул вслед за ней и на вопрос извозчика: «Куда ехать, господин?» – ответил: «Куда хотите».
Карета медленно сдвинулась с места, подскакивая на камнях мостовой. Клотильда закрыла лицо руками, – с ней случилось что-то вроде нервного припадка: ей не хватало воздуха, и она задыхалась. Дюруа не знал, что
– Послушай, Кло, моя маленькая Кло, позволь мне объяснить тебе! Я не виноват… Я встречался с этой женщиной очень давно… когда я только что…
Клотильда резким движением отняла от лица руки; злоба, дикая злоба влюбленной и обманутой женщины, охватила ее, и, вновь обретя дар речи, она заговорила быстро, отрывисто, с трудом переводя дыхание:
– Ах, негодяй… негодяй… Какая низость!.. Могла ли я думать… Какой позор!.. Боже, какой позор!..
Гнев ее рос по мере того, как прояснялось сознание, по мере того, как все новые и новые поводы для упреков приходили ей в голову.
– Ты платил ей моими деньгами, да? И я давала ему денег… для этой девки… Ах, негодяй!..
В течение нескольких секунд она как будто искала более сильного выражения, искала и не могла найти, и внезапно, с таким видом, точно собиралась плюнуть, бросила ему в лицо:
– Ах, свинья, свинья, свинья!.. Ты платил ей моими деньгами… Свинья, свинья!.. – Не находя другого слова, она все повторяла: – Свинья, свинья… – Вдруг она высунулась в оконце, схватила кучера за рукав, крикнула: – Стойте!
Отворила дверцу и выскочила на улицу.
Жорж хотел бежать за ней.
– Я тебе запрещаю вылезать из экипажа! – крикнула она так громко, что вокруг нее сейчас же собралась толпа.
И Дюруа из боязни скандала застыл на месте.
Она вынула из кармана кошелек, отсчитала при свете фонаря два с половиной франка и, вручив их кучеру, прерывающимся от волнения голосом сказала:
– Вот… получите… Я плачу… И отвезите мне этого прохвоста на улицу Бурсо, в Батиньоль.
В толпе загоготали.
– Браво, малютка! – сказал какой-то господин.
А уличный мальчишка, вскочив на подножку и просунув голову в открытую дверцу кареты, пронзительно крикнул:
– Счастливый путь, Биби! [50]
И карета тронулась под громовой хохот зевак.
VI
Наутро Жорж Дюруа проснулся не в духе.
50
Биби – имя, даваемое в дружеском и любовном общении дамами полусвета.
Он не спеша оделся, сел у окна и погрузился в раздумье. Он чувствовал себя совершенно разбитым, точно накануне на него сыпался град палочных ударов.
Наконец безденежье подхлестнуло его, и он отправился к Форестье.
Его друг сидел у себя в кабинете и грел ноги у камина.
– Что это тебя подняло ни свет ни заря?
– Важное дело. Долг чести.
– Карточный?
– Карточный, – после некоторого колебания подтвердил Дюруа.
– Большой?
– Пятьсот франков!
Он должен был только двести восемьдесят.