Милый мой бухгалтер

Власова Мария Игоревна

Посмотрела на нее с подозрением, так что вскоре она не выдержала.

— Я что не могу проявить заботу к своей сестре? — удивленно произнесла она.

— Не можешь.

— Атя! — возмутилась она так, что у меня опять голова заболела от ее визга. — У тебя что похмелье? — окинула она меня понимающим взглядом. — А я думала, что ты там чем-то интересным занималась, а ты пила оказывается!

Сестрица намеренно придала своему голосу пилящий тон, чтобы моя голова сильнее разболелась. Встала и задвинула шторы, так что смотреть на нее через очки стало намного легче.

— Почему

вы с Клото спрашиваете одно и то же? Мне, что ли, тоже каждый раз, когда вы дома не ночуете, спрашивать, где вы были? С кем и чем интересным занимались? Что за детский сад? — возмутилась я, на что сестрица только рассмеялась.

— Да ладно, просто мы волнуемся за тебя, — она снова села и попыталась схватить меня за щеки, но я отклонилась, так что сестра очень удивилась.

— Я вот за тебя тоже волнуюсь, — пристыдила её в стиле Клото, поучительно и мудро. — Что за игру ты затеяла с Мишей? Тебе нужно держаться подальше от него.

— А ты об этом? — она беззаботно махнула рукой, словно это мелочь. — Не волнуйся, он уже проиграл.

Сестрица беззаботно взяла мою кружку и отпила чаю, смотря куда-то в сторону. В любое другое время я бы оставила ее в покое, наслаждаясь тишиной, но я все-таки ее сестра.

— И что он соврал? Что ты спросила? — поинтересовалась, сложив руки на столе.

— Да неважно, — она махнула рукой и вернула мою чашку на стол. — Он солгал — это главное.

— Тебе не кажется, что ты уже перебираешь? — спросила после паузы. — Я не то имею в виду, что Миша тот парень, что тебе нужен… Нет, точно не он! Скажи, зачем тебе тот единственный, что никогда не лжет? Зачем тебе вся эта правда? Ты же ищешь идеал, который сама себе придумала, но сама-то ты далеко не идеальна. Быть не идеальным — это вообще нормально, как и лгать, хоть иногда, хоть немного.

Лахеса подняла на меня тяжелый взгляд и, немного раскачиваясь из стороны в сторону, ответила:

— Дело ведь не в правде или лжи. Дело в том, хочешь ли ты не замечать ее, не замечать чужих недостатков? Любовь, она же, как океан, ты ныряешь в него с головой вместе с любимым, а потом недостатки, как лишний балласт, всплывают наверх. Пока вы с любимым под водой, в чувствах и страсти все нормально, но как только выныриваете… сверху оказывается весь ваш балласт. Если человек не тот, ты вцепишься за этот балласт и вынырнешь, если же нет, останешься под водой, даже не заметив его.

Отпила чаю, Леся сжалась в комок. Она редко бывает серьёзной и когда это случается, понимаю, что она куда более ранимая, чем меня. Осторожно касаюсь ее руки, и она вздрагивает.

— Какие руки у тебя холодные! — возмущается она с пустой улыбкой и, взбодрившись, добавляет: — Мишка этот хороший, но не мой, я это чувствую.

— Он упрямый, — слегка растерянно отвечаю. — Мне поговорить с ним?

— Не стоит, уж избавляться от ухажеров я умею, не переживай, — она слабо улыбнулась. — Я что сказать хотела, начальник одобрил бюджет на командировку, завтра вылетаю.

— Завтра? — удивилась, сестра давно никуда не ездила на своей новой работе.

— Угу, буду писать об охоте на волков, там как раз новогодний сезон и снега навалом. На лыжах покатаюсь, повеселюсь от души! — она радостно

улыбнулась, так что прошлую серьёзность как рукой сняло. — Жаль, конечно, что не в какие-то Альпы, но и так неплохо, горы есть, красивые мальчики, надо полагать, тоже! Почему-то я уверена, что в этот год встречу его, своего единственного.

Она улыбнулась так, что я улыбнулась в ответ. Сестра погладила меня по голове и, напевая песенку, пошла в свою комнату. Я ещё немного посидела на кухне, затем пошла в свою комнату. Там окно было не занавешено, занавесок вообще нет. Раньше я никогда не находила времени, чтобы эти чертовы занавески повесить, но теперь все же придётся. Глаза защипало, яркий солнечный день делает меня несчастной.

В комнате убрано, но мысль, что Мишка здесь хозяйничал, пока меня не было, не понравилась. Судя по тому, что он разобрал раздолбанный мною ноутбук, новый покупать ему действительно не за что. Сомневаюсь, что он чего-то добился, покрыв весь мой стол запчастями и битым стеклом от экрана. Такой бестолковый, что просто слов нет! Как он вообще может быть братом Макса? Они же совсем разные! При мысли о Фролове душа в пятки упала. Присела на кровать и накрылась одеялом с головой, лезть на два стула, чтобы повесить занавески было лениво.

Не знаю, сколько так просидела, но в конечном итоге дискомфорт от света победил лень и апатию. Первым делом решила избавиться от платья монашки, но молния на спине заела. Вот тебе и элитные вещи! Я смогла только немного расстегнуть на шее, дальше дернуть побоялась, вещь-то дорогая, пусть и безвкусная. И за что Фролов со мной так? Мне бы хоть что-то вспомнить, а то чувствую себя так, словно меня обманули, наказали за то, о чем я не помню. Почему он вообще ушёл и попал в какие-то неприятности? Зачем оставил меня одну в своей квартире? И почему я рассуждаю о нем так, как будто он мой?

Достала из шкафа шторы, они уже пылью покрылись, но плевать, главное плотные. Придвинула стул к окну, но его мало, поэтому сверху на него поставила табуретку. Конструкция неустойчивая, но мне не впервые заниматься эквилибристикой.

Поправила очки, стоять возле самого окна неприятно. Под солнечными лучами моя кожа не горит, но все равно почему-то неприятно под ними находиться. Залезла на сооружённую конструкцию и принялась вешать занавески. Зажмурилась, чтобы хоть как-то вытерпеть солнечные лучи, слишком ярко. Легкая головная боль усилилась, пытаюсь хоть что-то вспомнить. Воспоминание, размытое из-за головной боли, возвращается, но с неохотой.

«Так он твою невесту укусил?» — растерянно спросила, смотря на него так близко, что даже сложно сказать, как не ударяюсь носом об его подбородок.

«Да», — ответил он, и что-то внутри меня будто бы надорвалось.

Ноги резко ослабли, на лбу выступил пот, а занавеска выпала из рук. То, что я упаду, сразу поняла, но даже не попыталась это остановить. Мне нужно было это падение, чтобы оправдать то, что почувствовала от этого воспоминания.

Часть меня словно надорвали и выбросили. Чувство неизбежного падения ничто по сравнению с тем, что сейчас творится у меня внутри. Я падаю на дно, но в реальности меня подхватывают сильные руки.