Милый плут
Шрифт:
— Я фёрст Адольф фон Готтлиб, — встал у противоположного конца стола громила, яростно вращая выпученными глазами, — родной брат гофмейстерины Марии Терезы фон Зальц. Знакомо вам это имя?
Факс понял, что попался. Но сдаваться он вовсе не собирался.
— А чем вы докажете, что вы — фёрст?
— Вот! — протянул фон Готтлиб через стол поросший рыжей щетиной кулак, на одном из пальцев которого был надет перстень с фамильным гербом фон Готтлибов. — Видишь?
— Это еще ни о чем не говорит, — протестующе заявил Факс. — Этот перстень вы могли найти, одолжить, украсть, наконец.
— Что?! — взревел фёрст. — Украсть?
Фон
— Ну хорошо, хорошо, — примирительно произнес он. — Допустим, вы фёрст фон Готтлиб. — Но что вам от меня-то угодно? Вы желаете таким вот бесцеремонным способом записаться ко мне на прием?
— Я желаю, чтобы вы тотчас поехали со мной в Висбаден и обвенчались с моей сестрой Марией Терезой.
— С какой стати? — вполне искренне возмутился Факс.
— И ты еще смеешь спрашивать, с какой стати? Втерся моей сестре в доверие под видом врача, обрюхатил, как последний мерзавец, опозорил на весь свет и еще спрашиваешь?
Последние слова фон Готтлиб произнес со змеиным шипом и вдруг бросился кругом стола. Но Факс был начеку и ринулся от него стрелой. Сделав вокруг стола несколько кругов, фёрст остановился, тяжело дыша. Факс занял позицию напротив.
— Вы курите? — вежливо поинтересовался Альберт.
— А твое какое дело? — с ненавистью глядя на Факса, ответил фёрст.
— Вы, верно, много курите. Оттого и одышка. И вообще привычка к табакокурению сокращает жизнь. Особенно людям нервического, вспыльчивого и желчного темперамента, как у вас.
Фон Готтлиб издал рык, запрыгнул на стол и бросился на Факса. Но юркий лекарь нырнул под стол и вновь оказался на противоположном фёрсту конце стола.
— Не ушиблись? — вежливо поинтересовался Альберт у поднимающегося с пола фона и, схватив свой пузатый саквояж из свинячьей кожи, вылетел из квартиры, успев кинуть милейшему Адольфу фон Готтлибу на прощание:
— Alles Gute! [1]
Какое-то мгновение еще слышался стук его башмаков по ступеням деревянной лестницы, но когда фёрст выбежал из квартиры, Факса простыл и след.
3
В Казани, государи вы мои, тоже имеется Врачебная управа. Не такая, конечно, как в Санкт-Петербурге, что на Большой Морской, но все же. И патент на отправление в городе врачебной практики, опять же, там получить вполне можно. Правда, не сразу. И не без приношения. Но к сему Альберт Карлович Факс, как стали его звать в России, уже попривык. А главное, здесь, в Казани, его уже не достать. Этим, братьям-фёрстам фон Готтлиб.
1
Всего наилучшего! ( нем.).
Правда, так же он думал, когда очутился в Санкт-Петербурге. Но до этого произошло в его жизни еще несколько событий.
Братья фон Готтлиб, Адольф и Густав, прихватили его на квартире в Аахене, куда он перебрался после бегства из Дилленбурга. Факс как ни в чем не бывало пользовал местного булочника от грудного колотья, как вдруг в его квартиру ворвались четверо молодцов, двое из которых были родными братьями гофмейстерины Марии Терезы. Старый знакомец Адольф нехорошо ухмылялся, а Густав просто-напросто засучивал
— Я готов, господа.
Отъехав от Аахена миль на двадцать, Факс шибко захотел по нужде. Он крепился, силился и сучил коленями, вымучивая из себя виноватую улыбку. Наконец, не выдержал и попросил остановить.
Братья остановили карету возле небольшого придорожного перелеска. Несмотря на уговоры Альберта не сопровождать его, младшие фёрсты пошли с ним, не спуская с него глаз.
— Да куда я денусь? — искренне удивлялся Факс, поглядывая на фёрстов. — Я же оставил в карете самый лучший залог — мой докторский саквояж, без коего я как без рук.
Ему все же удалось уговорить фёрстов отойти на несколько шагов, дабы не смущать его при отправлении нужды. Прислонившись к дереву, он стал мочиться, краем глаза следя за фёрстами. Те тоже решили справить нужду, верно, впрок, чтобы меньше останавливаться в дороге. И как только зажурчали их струи, Факс пулей ринулся через перелесок и пропал. Сколь после ни искали его фёрсты, не было обнаружено даже его следов. Проклятый лекаришка словно провалился сквозь землю.
Каким образом Альберт Факс попал в Санкт-Петербург и какие кунштюки он при сем был вынужден проделать — то история особая. Однако получилось. Правда, при исполнении сих не совсем законоприлежных аллегорий исчез с его пальца дорогой перстень с брильянтами, подаренный ему английским баронетом за спасение своей задавившейся супруги, но это уже детали. Главное, Факс был далеко от братьев-фёрстов, и им было его уже не достать. Руки у них для этого коротки, да!
Руки у братьев оказались достаточной длины, чтобы достать его и в Петербурге. Когда по немецкой слободке, что еще при Петре Великом обосновалась в восточной части Васильевского острова, разнесся слух, что в Санкт-Петербург прибыли по частному делу фёрсты братья фон Готтлибы, Факс скоренько завербовался в состав китайского посольства князя Куракина в качестве врача. Вместо доктора Корнелиуса Пагеншахера, коего он уговорил уступить ему это место.
Посольство отправилось в Китай, фон Готтлибы последовали за ним. Они вот-вот должны были уже нагнать посольский караван, как Альберт Карлович исчез. Испросив себе жалованье на месяц вперед. Через две недели Факс объявился в Казани.
О, как Альберт Карлович благодарил себя, что тогда, в Аахене, догадался спрятать свою магистерскую диссертацию под жилетку, а иные нужные бумаги, в том числе и матрикул, что звался у русских формулярным списком, рассовать по карманам! Без них ему не удалось бы получить во Врачебной управе патент на отправление в Казани врачебной практики и подать прошение о предоставлении ему места профессора медицины в Императорском Казанском университете, который вот-вот должен был отделиться от гимназии и открыться как самостоятельное учебное заведение.