Мимо радуги
Шрифт:
Ко мне подходит Алиса:
– А я думала, ты нормальная телка, а ты стремно как-то поступаешь. Мы же к тебе по-человечески отнеслись, прямо как Ирина Алексеевна учила: все показали, рассказали, а ты за этих насекомых впрягаешься? – я считываю презрение в ее серых глазах.
Лена вновь включает музыку и кивает девчонкам продолжать:
– Мы еще не закончили, красоточки. У вас же две пары сисичек: а мы пока видели только одну! Вперед! За что я вам плачу?
– Да пошли вы! – я не выдерживаю и ухожу от этой долбанной компании лицеистов-извращенцев.
– Вали-вали,
Прожив всю жизнь на Болоте, я наивно полагала, что нахожусь на самом дне. Как же я ошибалась! Вот что такое настоящее дно: все эти Лены, Алисы, Антоши и принимающий все это как должное Рома. Все, я перевожусь из этой клоаки!
Алкоголь потихоньку выветривается, и я стараюсь, насколько могу, трезво оценить ситуацию. Может, я погорячилась? Лохушки сами позволяют так с собой обращаться. Какое мне дело?
Может, Рома прав: гниль воняет, и это никому не нравится. Но не можешь же ты запретить гнилому вонять или продолжать гнить?
Да, но стоять и вдыхать эти испарения полной грудью тоже не признак адекватного поведения!
На Болоте бывало всякое, что не чуждо человеческой природе, но то, как беснуются эти мажоры, – это уже не по-людски. В самом воздухе вокруг них веет какой-то скверной. Я никогда до такого не опущусь!
Домой идти неохота. Наверняка от меня еще несет перегаром, да и настроение ни к черту. Иду в садик. По дороге захожу в киоск, покупаю у теть Зины пачку сигарет "More".
В беседке замечаю Никиту: он машет мне рукой. Машу в ответ и сажусь рядышком.
– Привет, красавица, – говорит Никита, – как день прошел? Что нового? Слышал, ты в лицей к богатеньким буратинам перевелась?
– Что ж сегодня за день-то такой? – вздыхаю я. – Ты не первый меня красавицей называешь. Бесит уже! Сговорились, что ли?
– Но если это правда, – улыбается друг. – И кто же тот негодяй, который меня опередил?
– Да так, один парень из лицея. Не обращай внимания… Скажи мне лучше, Никитос: что не так с людьми? Вот, казалось бы, у тебя есть все: деньги, дорогие телефоны, хорошее жилье, одежда новая, предки, которые содержат тебя с ног до головы и отправляют в школу на такси, чтобы ты ножки не натер и с нищими в трамвае не трясся. А ты вырастаешь конченой мразью. Почему?
– Ого у тебя вопросы! – смеется Никитос. – Слушай, не того человека ты спрашиваешь. Я явно не подхожу под это описание: деньги, телефоны и все такое. Такси в школу? Серьезно? Понятия не имею – каково это. Но рискну предположить, что все, кто при бабках, мрази. Это закон. Честному человеку в этом мире никто заработать не даст. Так все устроено. А че случилось-то?
Я рассказываю Никитке про сегодняшний день и про случай в парке. Он слушает внимательно, лишь периодически вставляя матюки.
– Да они в натуре конченные! – резюмирует он. – Я в жизни много чего повидал: как пацанов в очко толчка отжиматься заставляют, как смотрящие за районом "наказывают" разных типов. Но чтобы девки такую дичь творили просто для развлечения! Вали-ка ты, Аленка, оттуда, пока они за
– Никитос, у нас с мамкой договор: я должна отсидеть в этом лицее хотя бы первую четверть. Раньше она ни при каких обстоятельствах не даст заднюю.
– Ну ты нормально поговори с ней! Объясни, что тебя щас гнобить начнут полоумные телки. Да это же маньяки практически!
– Слушай, друг, ты мою мать не знаешь? У нее же своя Вселенная, – развожу руками, пытаясь продемонстрировать масштабы бедствия. – Какие маньяки в образцовом лицее? Она в жизни не поверит, что приличные девочки способны на такое. Разговоры на эту тему бесполезны. Ладно, Никитос, уже темнеет. Пойду я домой. Устала.
– Я тебя провожу.
Мы молча идем к моему подъезду. По дороге я думаю о том, какие козни могут устроить мне новые одноклассницы. Как мне дать нормальный отпор и показать, что я их не боюсь? Набить морду Лене? Или Алисе? А может, они просто решили меня запугать и все обойдется? Протрезвеют…
Дома меня встречает радостная маман.
– Ну что, Аленка? Рассказывай давай: как день прошел?
– Лицей твой – говно собачье, – говорю я и отправляюсь в свою комнату.
– Ничего, привыкнешь, дорогуша! – слышу голос матери за дверью. – Привыкла в своем гадюшнике отсиживаться, а с приличными людьми и не общалась никогда. Ничего-ничего, это мы исправим! Я сделаю из тебя нормального человека…
Я перестаю слушать поток мамкиных бредней. Сажусь делать домашку. Открываю учебник по физике. Жесть какая! Придется мне с самого начала читать. С химией и алгеброй такая же хрень. Ну что же, тогда сначала русский сделаю. Уж тут никаких непонятных слов для меня нет. А по литературе так вообще ничего не задали, что непривычно для меня. У нас в болотовской школе всегда задавали. Эх, Варвара Степановна, дорогая моя учительница русского и литературы, как мне Вас не хватает!
Покончив с русским, беру в руки учебник физики, читаю до тех пор, пока не вырубаюсь.
Глава 6
Будет драка?
«… После школы пообщаемся…»
Будильник на 6:30. Не могу еще к нему привыкнуть. Еле раздираю глаза и силой воли заставляю себя подняться. Из-за гребаного лицея теперь вставать на полчаса раньше приходится! Еще после вчерашнего всякий бред снился.
– Подъем, семейство! – традиционно кричу я матери и Ксюхе.
Умываюсь, чищу зубы. Смотрю на свое отражение: как же обидно будет видеть на этом лице синяки и кровоподтеки. Расчесываю волосы и собираю их в хвост.
– Ох, Аленка-Аленушка! Посмотри на себя: лицеистка ты моя! – дергает меня за щеки мать. – Поговорю чуть позже с Вячеславом Петровичем на счет Ксюхи – может, и ее получится перевести. И вообще тогда заживем!
– Эй, а я-то че? – протягивает Ксюха, жуя хлеб с маргарином и сахаром. – Пусть Аленка будет умной, а мне и так неплохо. Найдет для меня потом какую-нибудь работу, вот тогда и заживем.