Мимолетное безумие
Шрифт:
— Ну, вот теперь мы уходим.
— Что? Мы только что пришли, — сказал Финн. Райли и Броуди вскочили, виновато улыбаясь.
— Да, но кое-кто будет для тебя лучшей компанией. — Райли положил пакет с едой на стол. — Я оставляю еду. Будь хорошим мальчиком и поделись едой.
— Что? Подождите!
Но его братья уже направлялись к двери. Финн обернулся и на долю секунды затаил дыхание.
В дверях закусочной стояла Элли. Солнечные лучи обрамляли ее фигуру золотистым сиянием. Сегодня на ней было приталенное темно-синее платье со слегка расширяющейся
Элли была чудо как хороша. Финн с трудом сглотнул.
Райли и Броуди поздоровались с Элли, а потом младший брат показал ей на Финна. Райли наклонился и что-то прошептал ей на ухо, отчего она улыбнулась. Сердце Финна замерло. Когда Элли пересекла зал и подошла к Финну, он затаил дыхание.
Ее улыбка померкла.
— Не знала, что ты будешь здесь сегодня утром.
— Я тоже не знал. — Финн махнул рукой на дверь. — Я подозреваю, мои братья все подстроили.
— Думаю, ты прав. Я пару раз видела здесь Райли. Однажды мы разговорились. Я обмолвилась, что довольно часто прихожу сюда выпить кофе. Наверное, он решил свести нас в одном месте.
— Узнаю Райли. — Финн покачал головой. — Мой младший брат — неисправимый оптимист и по совместительству сваха.
— Он желал нам добра. И он беспокоится о тебе. — Она наклонила голову, рассматривая Финна. — Ой, вы трое действительно очень похожи.
— Всему виной общие гены. — Финн хотел одновременно уйти из закусочной и остаться. Ноги отказались его слушаться. Он показал на пакет на столе. — Рогалик? Или принести тебе кофе?
Она взглянула на часы:
— У меня около пятнадцати минут, а потом я должна идти на встречу. — У Элли заурчало в животе, и она покраснела, прижав руку к животу. — Ладно, мне хватит времени, чтобы съесть половину.
Финн открыл пакет и заглянул внутрь:
— Рогалик из цельнозерновой муки или с сыром?
— С сыром, конечно. Мне понадобятся углеводы.
— Вот такая женщина мне по душе. — Финн протянул ей рогалик.
Элли намазала на рогалик сливочное масло, откусила и довольно улыбнулась:
— Вкусно.
Он смотрел на ее губы и осветившееся радостью лицо:
— Я согласен.
— Ах, извини, хочешь кусочек?
— Нет, я уже позавтракал.
— Позволь мне угадать. — Она облизнула палец, испачканный сливочным маслом, и Финн сдержал стон. — Ты ел овсянку.
— Нет. Булочки.
Она выгнула брови, уголки ее губ приподнялись в улыбке.
— Надеюсь, не те, что упали на пол?
Он вспомнил о том дне, когда впервые увидел Элли на кухне в качестве своей жены. В воздухе повисло сексуальное напряжение. Финн едва сдерживал желание.
Он откашлялся:
— Булочки были в упаковке. Я купил их в пекарне недалеко от моего дома. Я редко ем дома и, как правило, беру еду на работу.
— Вкусный рогалик, — заметила она.
Сливочное масло блестело на ее верхней губе, и Финну пришлось приложить усилия, чтобы побороть желание слизнуть его.
Но ведь Элли его жена.
Хотя
Он уже ее целовал, прикасался к ней, испытывал желание. Неужели он всерьез поверил, что сможет сохранять дружеские отношения с красивой и интригующей женщиной? С женщиной, которая заставляла его терять голову?
— Почему нет? — спросила Элли.
— Э-э-э… О чем ты? — Он заставил себя отвлечься от мыслей о спальне.
— Почему ты не ешь дома?
Простой вопрос, на который требовался незамысловатый ответ.
— Там слишком тихо.
Выражение ее лица смягчилось, она положила рогалик на салфетку. В закусочной стало больше народу, но в данный момент Элли казалось, что они с Финном одни в целом мире.
— Я тебя понимаю. Я чувствую себя дома точно так же. Звук моих шагов отражается эхом от стен. Становится так… одиноко.
Одиночество. Точное слово для описания жизни Финна.
— Ты всегда жила одна?
— Я жила одна довольно часто. Даже когда я была маленькой, мои родители почти не бывали дома. Папа все время работал, а мама… — Элли вздохнула и опустила взгляд. — У нее была своя жизнь. Во время учебы в университете я жила в общежитии, а потом переехала в собственную квартиру. Раньше мне это нравилось. Знаешь, ни перед кем не нужно отчитываться, где ты, когда придешь… Но, став старше…
— Хотя все произошло стремительно, мне понравилось, когда мы жили вместе пару дней, — вдруг вставил Финн.
Ее лицо просияло.
— Да? В самом деле?
— Да.
Финн вспомнил, как дорого поплатился, когда в последний раз всерьез увлекся женщиной. Но он не мог до конца жизни беспокоиться о том, что кто-то украдет его бизнес. Райли и Броуди правы. Ему пора подумать о себе. Хотя бы сегодня.
— Я согласна. — Элли теребила рогалик. — Думаю, мои приоритеты тоже сместились. Я проектировала дома для других людей, а потом поняла, что тоже этого хочу.
— Чего?
— Ты был прав. — Она подняла на него глаза. — Я тоже боюсь влюбиться, потому что у моих родителей был неудачный брак. Я действительно хочу родить двух тире пятерых детей, устраивать пикники во дворе дома, завести собаку.
Кофе Финна остыл, но он не обращал на него внимания. Люди приходили и уходили из закусочной. Ему было наплевать. Шло время. Финн и на это не обращал внимания.
— Что? Собаку?
— Все просто и довольно предсказуемо. — Она опустила голову и покраснела.
— Позволь мне угадать. Золотистый ретривер?
Она смущенно кивнула:
— Да.
Финн покачал головой и усмехнулся.
— Что?
— В детстве я просил у Санта-Клауса собаку. Моя мать была аллергиком, поэтому собаки в доме не было, но я все продолжал просить. Каждое Рождество. Каждый день рождения. Одно и то же желание. Но мне всегда отказывали. — Он пожал плечами. — Мне подарили золотых рыбок. Но рыбки не сравнятся с собакой.
— Какую собаку ты хотел? — Посмотрев на него в упор, она улыбнулась. — О, позволь мне угадать. Золотистый ретривер?