Мимолетное прикосновение
Шрифт:
— Я едва с ума не сошел от беспокойства, — с упреком произнес Антон. — Почему ты не предупредила меня, что уезжаешь?
Линдсей лихорадочно пыталась придумать, как бы все объяснить, чтобы не встревожить друга еще больше.
— Я вообще никому не сказала… — Ох, Сара не должна знать о контрабанде! — Антон, все хорошо, мне ничто, не грозит. Я завтра выхожу замуж за замечательного человека, который будет мне хорошим мужем. Но у нас с тобой ничего не изменилось. Понимаешь?
Антон промолчал, и у девушки отлегло от сердца.
— Если бы Сара не догадалась связаться со мной, — наконец произнес Антон, — я бы волновался за тебя до сих пор. Да чтоб он лопнул, этот высокородный дьявол. Так я и знал, что у него были веские основания поселиться в Трегоните»
Линдсей обвила Антона руками и прижалась щекой к его груди.
— Антон, ты мой самый лучший друг. Уильям доверял тебе, как никому другому.
Череда приглушенных проклятий, сорвавшихся с губ Антона, потрясла девушку, но Линдсей прижалась к нему еще крепче,
— Виконт вовсе не дьявол, — негромко сказала она, хотя сама неоднократно называла так своего загадочного жениха. — И мы встретились с ним чисто случайно.
Нельзя же рассказывать Антону, как страстно ей хочется избежать этого брака, — он разозлится, и Эдварду будет грозить еще большая опасность.
— Ну, коли ты так считаешь… — Антон неловко погладил ее по спине. — Тогда уж пусть будет любезен хорошо с тобой обращаться и ничем не огорчать. Если я только узнаю, что он тебя обижает, — убью собственными руками.
Улыбнувшись, Линдсей потерлась щекой о грубую куртку Антона.
— Хорошо. Если Эдвард меня обидит, немедленно обращусь к тебе за помощью.
Антон что-то недовольно буркнул.
— Линии, мне тоже понадобится твоя помощь. — От его настойчивого тона у девушки прошел мороз по коже. — Скоро. Очень скоро.
— Но чем Линдсей может тебе помочь, Антон? — удивилась Сара.
Линдсей спохватилась, что совсем забыла о подруге.
— У кого-то из арендаторов неприятности? — торопливо спросила она.
— Мда. — Слава Богу, Антон всегда все ловил на лету. — Понимаешь, дополнительные налоги… и все такое. Только ты одна сможешь все уладить.
Девушка нахмурилась. Неужели Роджер увеличил и без того непосильные поборы? Она вопросительно подняла глаза на Антона. Во мгле видно было лишь, как поблескивают у него глаза и зубы.
Молодой человек наклонился, словно для того, чтобы поцеловать ее в щеку.
— Роджер угрожает выселить тех, кто не может платить, — прошептал он. — Я делаю что могу, но у меня уже несколько недель не было встречи с нашими иноземными партнерами. Однако скоро мне представится такая возможность, так что понадобятся и те товары, что хранятся в подвалах Трегониты.
Линдсей кивнула. Сердце ее едва не выскакивало из груди. — Но я не могу попасть туда без ключа. А ключ остался в поместье.
— Сколько
— Эй, что это вы все шепчетесь? — раздался вдруг обиженный голосок Сары. — Я ведь не ребенок. Мне тоже можно все рассказать. Я же, например, прекрасно понимаю, что гнусный Роджер — свинья.
Линдсей прыснула со смеху, и даже угрюмый Антон усмехнулся.
— Ну, это-то все знают, юная Сара, — произнес он и добавил, повернувшись к Линдсей: — Я дам знать, когда потребуется твоя помощь.
— Но что я тогда буду делать? — Девушка шагнула назад, но куртку Антона не отпустила. — Что я могу сделать, находясь здесь?
— Предоставь это мне. — Антон бережно отцепил ее руки. — Знаешь, не хочу, чтобы твой виконт застукал нас в такой позе.
Как же Линдсей хотелось поделиться с другом всеми своими заботами, сложить на его широкие плечи весь груз одолевавших ее проблем!
— Линдсей, — настойчиво позвала Сара. — Пора возвращаться. Бедная Эмма лежит у тебя в постели, притворяясь тобой на случай, если вдруг кто-нибудь заглянет. Но если это произойдет на самом деле, боюсь, она умрет на месте.
— Сара, да что ты говоришь! Бедненькая Эмма. Антон, нам пора. Как ты думаешь, когда мы снова увидимся? Антон?
Девушка изумленно огляделась по сторонам, но Поллак уже исчез.
Джулиан приоткрыл скрипучую дверь ризницы и осторожно заглянул в часовню, где должны были венчаться Эдвард и Линдсей. Гулкие беспрестанные шаги у него за спиной были постоянным напоминанием о том, в каком волнении находился Эдвард.
— Куда больше гостей, чем я предполагал, — заметил Джулиан. — Графиня потрясающая женщина. Не знаю, кто бы еще умудрился собрать столь блистательную публику за столь короткий срок.
— Пожалуйста, Джулиан, не говори «публика», — раздраженно перебил его виконт. — Это тебе не какая-нибудь пьеска.
— Ну, это смотря для кого, — вполголоса пробормотал Джулиан.
— И для кого же именно, скажи на милость?
— Да нет, это я так, — поспешно заверил Джулиан. — В высшей степени торжественное мероприятие.
— В высшей степени торжественное, — эхом отозвался Эдвард.
Джулиан подавил улыбку. Может, он и ошибается, но весьма похоже на то, что невозмутимый виконт Хаксли сам не свой от волнения.
— Тревис прислал письмо, — ни с того ни с сего заявил виконт. — До него донеслись слухи, что Латчетт выжимает из арендаторов Трегониты последние соки. Бедняги. Чем скорее мы вышвырнем этого мерзавца из страны, тем лучше.
— Он уже глубоко увяз, Эдвард. По самые уши. Заявил кредиторам, что скоро получит кругленькую сумму. А значит, рассчитывает, что ваш брак развяжет ему руки в Корнуолле и позволит творить в поместье все, что в голову взбредет. Пока Латчетт был опекуном, власть его хоть как-то ограничивали. Но когда последние препятствия исчезнут, просто страшно подумать, что он там натворит.