Миндальный вкус зла
Шрифт:
– Она у меня немного стеснительная, вы же её знаете, – пропела Клавдия Ивановна и распрощалась с хозяйкой.
Мирослава вошла в гостиную, Дон спрыгнул с колен Мориса и стал тереться о ноги хозяйки.
– Мальчики, я в душ, а потом нежности и всё остальное.
Кот обиженно мяукнул и запрыгнул на кресло.
Мирослава вернулась
– Вы голодны? – спросил Морис.
– Есть немного, – призналась она.
– Я к тому, что сейчас Шура приедет. Подождём?
Мирослава кивнула и потянулась за яблоком. Она устроилась на диване, удобно вытянув ноги, и блаженно вздохнула – красота!
Дон тотчас же перебрался поближе к хозяйке, привалившись мягким боком к её бедру.
– Соскучился? – спросила Мирослава и ласково потрепала любимца.
Наполеонов появился через полчаса. Он с порога поинтересовался успехами Мирославы. Она кратко обрисовала ему ситуацию, пообещав дать послушать запись разговоров после ужина.
На ужин была тушёная говядина, овощной салат и любимые пирожные Шуры – «наполеон».
Следователь расслабился, казалось, что он вот-вот замурлычет от блаженства. Морис успел заметить, как озорно заблестели серо-зелёные глаза Мирославы. Она взяла ложку, и не успел Шура моргнуть глазом, как девушка пробила верхнюю корочку и вместе с ней подцепила приличный кусок крема с его пирожного.
– Зачем это ты? Ты же не любишь крем! – обиженно протянул Шура.
– Из вредности…
Наполеонов тяжело вздохнул. Мирослава расхохоталась. Шура открыл рот – так разевают клюв голодные птенцы, – и Мирослава опустила в него крем вместе с ложкой. Наполеонов вынул её изо рта и старательно облизал с обеих сторон.
– Хулиганка, – сказал он ласково.
– Ты хочешь, чтобы я стала пай-девочкой?
Шурины глаза испуганно округлились, и он замотал
– Нет, конечно. Кто тогда за меня работать будет?!
– Ты и будешь.
– Морис, – обратилась Мирослава к Миндаугасу, – давай убирать со стола. А то, если Шура съест ещё парочку пирожных, голова его и впрямь откажется работать.
Шура вздохнул, взял блюдо с оставшимися пирожными и сам отнёс его в холодильник. Втроём они быстро навели на кухне порядок и переместились в кабинет детектива.
Мирослава достала диктофон.
– Всё, мальчики, слушайте внимательно.
Дверь отворилась, в комнату важно вошёл Дон и занял четвёртое кресло.
– Теперь можешь включать, – усмехнулся Шура.
– Первая – Инна Колокольцева, – сказала Мирослава.
Пока шла запись разговора с Инной, Мирослава едва сдерживалась от хохота, глядя на вытянутые лица парней, на которых читалось всё, что они думают о… доярке. Казалось, глубочайшее неодобрение было написано даже на усатой морде кота.
Когда пошла запись разговора с Леной Лосевой, мужские лица приняли обычное выражение. Беседа с Лизой Карамелькиной тоже была воспринята спокойно.
– Она тебе понравилась? – спросил Шура.
Мирослава кивнула.
Особенно внимательно Наполеонов прислушивался к разговору с Татьяной.
– Нервная дамочка, – обронил он.
– Будешь нервной, если потеряешь привычный комфорт… Интересно, почему она не выставила сестричку за порог, так привязана к ней?
– Ты бы Витьку выставила?
Виктор Романенко, двоюродный брат Мирославы, в силу своей профессии чаще всего находился в горячих точках. Мирослава сильно скучала по брату.
– Витька не бьёт машины своих бывших, – ответила она.
Шура хмыкнул:
– А если вдруг?
Мирослава отмахнулась.
– Мне не понравилась Инна, – проговорил Морис.
Конец ознакомительного фрагмента.