Мини-футбол на Маросейке

Суханов Виктор

Раймон искренне поблагодарил Лалу за разъяснения.

Далее в рукописи Поль отмечал, что разговор отца с Лалой был значительно длиннее, но он восстановил лишь наиболее важные его вехи.

К вечеру того же дня путники прибыли к подножию горы, в которой был вырублен храм Девяти. Начинало темнеть, поэтому быстро поставили шатры, а осмотр храма отложили до утра.

Вечером случилось непредвиденное.

Выйдя из шатра, Раймон решил немного размяться, подышать ночным воздухом и полюбоваться звездами. Он отправился вниз по дороге, которая вела в Рус. Внезапно из-за больших камней на него прыгнула какая-то черная тень. Будучи хорошо натренированным спортсменом, Раймон резко присел и «помог» напавшему стукнуться головой о камни на дороге. Но не успел француз выпрямиться, как кто-то крепко обхватил его сзади. Раймон нагнулся, схватил обеими

руками ногу того, кто его держал, и резко рванул ее вперед и вверх между своими ногами, одновременно опрокидываясь всем телом назад на нападавшего. Тот упал на спину, застонал и разжал руки. Но этим дело не кончилось. Перед Раймоном оказался третий, с кинжалом, поблескивавшим в правой руке. Человек замахнулся, но Раймон успел поймать его правую руку в «замок», после чего в плече у напавшего что-то хрустнуло, он громко закричал и повалился на землю.

— Неплохо! — похвалил себя Раймон, подбирая кинжал.

Двое стонали на земле, тот, кто напал сзади, удрал.

«Какого черта они напали? Что я им сделал?» — подумал Раймон.

Из темноты вынырнули Лала и Чандра.

У друссиянки в руках было огнестрельное оружие, похожее на короткую снайперскую винтовку.

— Пропал Су! — крикнул Чандра. — Что с тобой случилось?

— Не со мной, с ними! — Раймон показал на лежащих. Он коротко рассказал о нападении.

— О кони ветра! — воскликнула друссиянка. — Это же один из наших бывших охранников в «Саду для гостей»!

Она указала на лежавшего на земле человека, обеими руками державшегося за голову и непрерывно стонавшего.

— Так, значит, снова Муссатанг! Су у нас, конечно, похитили. Только бы его не убили! Уйти они не смогут, вниз дорога одна. Я здесь знаю все тропинки и могу точно сказать, где укрылись похитители.

Прибежали Поль и Илу.

— Опять вам придется слушаться мудрой женщины, — продолжала Лала. — Раймон нечаянно помешал муссам уйти вниз вместе с Су. Они, конечно, хотят вернуть обана на родину, чтобы там публично казнить. Спрятаться бандиты могли только в одном месте, недалеко отсюда. Тропинка справа ведет к площадке над пропастью, в скале там есть выемка вроде небольшой пещеры. Думаю, они в этой пещере. Пошли!

Лала, как кошка, бесшумно и плавно двинулась вверх по тропинке среди скал. В правой руке она держала оружие. Остальные, также стараясь не шуметь, последовали за ней. Метров через триста Лала остановилась. Она приладила к плечу винтовку и выстрелила в темноту. Раздался крик. Позднее Раймон узнал, что винтовка была снабжена подзорной трубой, позволявшей видеть в темноте. Друссиянка выстрелила снова. И вновь кто-то закричал. Тогда Лала предложила муссам сдаться, пока их всех не перестреляли. Ответом было молчание. Только после третьего выстрела, также попавшего в цель, муссы стали выходить по одному из пещеры. Последним, ко всеобщему удивлению, вышел Шу. Пленников было десять человек, но пять из них, включая двух, покалеченных Раймоном, были ранены. Лала, будучи отличным стрелком, стреляла только в ноги и руки. У друссиянки оказался с собой небольшой аппарат связи, и она тут же сообщила в столицу о происшедшем. Вскоре в темном небе появились яркие светящиеся точки — фары приближавшихся стреколетов. Из машин выпрыгнули врачи, оказавшие первую помощь пострадавшим муссам. Затем на стреколеты погрузили здоровых и раненых пленников, и машины поднялись в воздух.

После таких событий уснуть никто не мог. Все собрались в одном из шатров, и Су рассказал о разговоре со своим бывшим сослуживцем Шу, пока ожидали стреколеты. Шу говорил откровенно, ничего не утаивая. Он понимал, что никогда больше не сможет вернуться в Муссатанг, где его либо убьют заговорщики, либо казнит король.

По словам Шу, король давно уже вызывал недовольство у большинства высших сановников страны, поскольку полностью перестал с ними считаться. Созрел заговор. Возглавил его Ку Разумный. Часть заговорщиков арестовали, но произошло это чисто случайно, и ядро заговора уцелело. Короля решено было арестовать во время его поездки по стране, когда охрана Его Неповторимости будет поручена не только королевским телохранителям, но и местным воинским подразделениям. Потом намечалось — вещь неслыханная! — всенародно судить Муссу Сегодняшнего-Неповторимого. Короля собирались обвинить в ненужной жестокости и в вопиющей несправедливости. А чтобы обвинение было обоснованным, решили предварительно специально организовать другой открытый политический процесс против ряда известных и

ни в чем не повинных бобанов, а также тех, кого вкупе с Лалой, Полем, Раймоном и Су хотели обвинить в шпионаже в пользу Друссии и в измене родине. Приговор — в таких случаях его подписывал лично король — мог быть только одним: смертная казнь на центральной площади столицы. Была и другая цель: процесс отвлекал внимание службы охраны короля от подлинных заговорщиков. Потом, после ареста короля, предполагалось обнародовать факты, свидетельствовавшие о невиновности казненных… Арестовать путешественников собирались дня через три после их обеда у Ку Разумного. Тот, убедившись лично, что Лала — друссиянка, должен был получить разрешение на арест чужеземцев у Муссы Сегодняшнего.

— Как наш спор? — спросила Раймона Лала, когда Су закончил пересказ своего разговора с Шу. — Нужно готовить тех, кто будет нами управлять, с раннего возраста или нет?

— Нужно, нужно, — поспешил согласиться Раймон.

Наутро все отправились знакомиться с храмом Девяти. Знаменитый в Друссии храм состоял из двух больших пещер. В первой находилось три индийских божества и не было видно никакой двери, открывающей доступ в глубину горы. Лала попросила всех встать точно напротив среднего божества и не двигаться с места. Затем быстро зашла за божество, потрогала его за одну из многих рук и бегом вернулась к остальным. Раздалась странная музыка, каменная плита, находившаяся под ногами у путешественников, стала медленно опускаться. После пяти метров спуска все увидели в стене вход в большой зал, освещенный солнечными лучами через специальные отверстия на куполе потолка. В зале застыли в разных позах девять огромных каменных изваяний, выступавших из стен с трех сторон. Изваяния, высотой пять-шесть метров каждое, поражали тонкой работой скульптора. Каждая каменная фигура имела свой собственный индивидуальный характер, выражение лиц было строгим, но чувствовалось, что сквозь строгость проступают человеческая доброта и спокойная, уверенная в себе мудрость.

Посреди зала на специальном возвышении лежал огромный, согнутый пополам золотой меч. Рядом с мечом были выгравированы на камне слова, которые Поль тут же перевел:

— «Побеждает только истина. Мне следует стремиться ко благу всех людей. И нет для меня дела более важного, чем творить добро всему народу». Пиядаси Деванампия… Пиядаси Деванампия… — задумчиво повторил Поль. — Это означает «Царь, милый богам». Так называли индийского императора Ашоку.

На этом записки профессора Куртьё оканчивались.

* * *

Содержание рукописи Куртьё оказалось настолько неожиданным, что я ощутил потребность как-то осмыслить прочитанное. И потом поговорить с Полем. Некоторые стороны нашей работы предстали передо мной в несколько ином свете. Были у меня и вопросы к профессору. Очень серьезные и менее серьезные, например, как сложилась в дальнейшем судьба родителей Поля и их верного Су. Однако человек предполагает, а судьба располагает… В данном случае судьба не предоставила мне возможности задавать вопросы. Профессор позвонил неожиданно сам и попросил немедленно зайти. Когда я вошел в кабинет, мне показалось, что Куртьё чем-то удручен.

— Виктор, — резко начал он, — у нас тут круто изменились обстоятельства. Становится небезопасно, а главное, возникли осложнения в одной из лабораторий, где срочно требуется мое присутствие. Иначе пойдут насмарку результаты двух лет кропотливейшей работы. Я понимаю, ты хочешь поговорить о том, что прочитал. Поговорим позже. А сейчас я забираю Пьера и отправляюсь в «Офир».

— Куда?

— В «Офир». Так называется один из филиалов Солони. По размерам он даже больше нашего здешнего центра и расположен в горах Северного Йемена, на границе с Южным. Помнишь легендарную страну золота Офир? Где она находилась, так точно и не установили. Одна из гипотез утверждает, что в Аравии. Возможно, как раз в том месте, где мы устроили свой филиал. Золото, во всяком случае, там есть. И в большом количестве.

— Поль, но в Северном Йемене европейцы не могут покупать землю. Не так ли? — машинально спросил я.

Более нелепого вопроса в данный момент трудно было придумать. Но все было слишком уж неожиданно.

— У нас там обширнейшая территория, в труднодоступных горах. Сами лаборатории внутри скал. Земля куплена на имя одного йеменца, нашего сотрудника. Думаю, что скоро вы с Жаклин приедете ко мне, там уже много наших. А пока уезжайте в Париж. Координатором остается Жорж. Помоги ему, поддержи. У него личные трудности.