Министерство мертвых. Отверженный принц
Шрифт:
– Значит, так, – сказал он в полный голос, когда мы достаточно удалились от дома, – архив – не библиотека и не книжная лавочка. Это непростое место, поэтому слушай внимательно. Мы зайдем. Найдем записи о твоем отце. И выйдем. Не отвлекаясь. Не читая другие дела. Поняла?
– Ага. Другие меня не интересуют. А что такого необычного в архиве?
– Там хранятся все судьбы миров.
Дэваль произнес это таким будничным тоном, словно мы говорили о меню в министерской столовой. Я поежилась. Для нас жизнь, судьба –
– Ты же не думаешь, что кто-то бегает и вручную записывает все ваши мелкие грешки? Архив – место пересечения множества дорог, единственная точка в нашем мире, откуда можно выйти в немагические миры. И в Аид. Поэтому не лезь к неизвестным дверям и не суйся в непонятные коридоры. Никогда не знаешь, где выйдешь. Мы не можем пересечь границу миров без сопровождающего, это чревато очень мучительной смертью. И под смертью я имею в виду окончательное прекращение существования.
– Архив создал Вельзевул?
– Нет, – после паузы произнес Дэваль. – Лилит. Это ее детище. Именно поэтому оно так опасно. Мы до сих пор не знаем всех секретов архива и того, куда ведут двери в нем. Хотя я не буду возражать, если ты нарушишь правила и исчезнешь. Даже не стану придумывать правдоподобное объяснение, скажу как есть.
Я закатила глаза и пробурчала что-то невразумительное, но едкое, как обычно. А сама подумала: как так вышло, что за сутки (мучительные, невыносимые, опасные и нервные бессонные сутки) Дэваль научил меня большему, чем Самаэль и преподаватели колледжа, вместе взятые?
Ненавижу нас обоих за то, что его так интересно слушать.
Где бы разузнать побольше о Лилит?
В этой части города я еще не была. Здесь не было баров и скверов, только пугающе одинаковые корпуса с темными окнами. Похоже, здесь никто не жил, во всяком случае, даже окраины, куда меня пару раз заносило вечерами, казались оживленнее. Дэваль подтвердил мои подозрения:
– Здесь слишком много магии. Жить здесь невыносимо.
– И снова магия. Та самая, от которой я должна избавиться.
– Некоторые вещи невозможны без нее. Архив – одна из таких. Неизбежное зло.
– И что, здесь хранятся все-все истории душ?
– Да. Всех, когда-либо существовавших и существующих… кроме тех, что отправляются в Элизиум. Там начинается новая жизнь.
– И мы просто туда войдем? Или полезем, как домушники, через окно?
– Просто войдем, – разочаровал меня Дэваль, – я могу входить куда захочу.
– И никто не узнает?
– Никто не узнает. Если ты не растреплешь.
На это я промолчала. До сих пор не была уверена в дальнейших действиях. Жажда залезть в архив так затуманила разум, что я совсем не думала о том, что будет дальше. Ну залезу я туда, ну узнаю, что папа, например, топил котят и за это отправился в Аид, что дальше? Как вытащить его оттуда?
Горгульи
– Что это значит?
– Доказательство того, что я имею право войти.
– Какое?
Он смерил меня таким издевательским взглядом, что я даже слегка покраснела. Но попытаться-то стоило.
В нос ударил запах старой библиотеки. В архиве почти не было света, приходилось идти медленно и осторожно. Шаги эхом разносились по длинному коридору, ведущему куда-то в глубь города-замка. Помня о предостережениях, я старалась на всякий случай даже не шевелиться и, если б не была такой заносчивой стервой, взяла бы Дэваля за руку. Но вместо этого сунула руки в карманы куртки и напустила равнодушный вид. Мол, и не в таких библиотеках бывала.
Правда, в следующую секунду равнодушие как рукой сняло. Я ахнула и завертелась вокруг собственной оси, как восторженный щенок.
Мы оказались в огромном зале, с невероятной высоты потолками. Наверное, сюда вошел бы какой-нибудь средненький небоскреб, потому что как я ни пыталась, так и не смогла рассмотреть потолок. Он уходил высоко-высоко во тьму, и вместе с ним туда стремились стеллажи.
Миллионы. Миллиарды. Проходы между ними расходились лучами от зала в центре. На каждой полке сотни тонких книг. В каждой – история души. Любовь, ненависть, страдания и счастье. Вся наша жизнь, которой мы так дорожим, умещается в тонкую книжечку и теряется среди миллиардов таких же.
– Это место напрасно назвали архивом. Это кладбище историй.
– На кладбище покоятся мертвые. А эти жизни еще не закончились.
Я старалась не думать, что где-то там есть и моя книга.
– Ладно, и как мне найти нужную? Не вижу указателей или лестниц.
Вместо ответа Дэваль потянулся к ближайшему шкафу, вытащил откуда-то из потайного ящичка стопку листов, ручку и протянул мне.
– Напиши все, что знаешь об отце. Имя, дату рождения, место рождения, место жизни, любые факты из биографии. Чем подробнее напишешь, тем быстрее найдешь.
Отойдя в сторону, чтобы не подглядывал, я с трудом – от волнения и недосыпа голова почти не соображала – написала все, что знала об отце. И поняла, что на самом деле не так уж много. Это заняло куда больше времени, чем я ожидала.
Можно ли назвать фактом его любовь к маме, я ведь ее почти не помню?
А ко мне? Может, папа лишь выполнял долг, давая мне столько любви, сколько полагалось давать дочурке-сиротке?
– Эй, ты чего застряла? – раздался голос Дэваля. – Провозишься до утра – попадемся.