Министерство мокрых дел
Шрифт:
Светлана смотрела на Жихарева так, что было ясно – наконец-то увидела настоящего мужчину.
– Ну, допустим, – сказал я. – Но как все это сделать технически?
– То есть?
– К сейфу наверняка нет прямого доступа. Какой-то код. Или ключ, в конце концов.
– Ключ. Даже два ключа.
– Два? – приподнял я бровь.
– Один хранится в банке, другой – у Ольги. Открыть ячейку можно только двумя ключами. Служащий банка открывает свой замок, Ольга свой…
– И как же ты собираешься положить
– Ольгин ключ будет!
– А ключ, которым пользуется служащий банка? И кто тебя вообще подпустит к той ячейке?
– Женя! – сказал Жихарев. – Ну не может быть, чтобы тебе отказали!
– Кто?
– Руководство банка.
– Да ты сошел с ума! – До меня наконец дошло, к чему он клонит. – Ты хочешь, чтобы я пошел договариваться с ними?
– Тебе не откажут! Тебя знает вся страна! И если ты этого захочешь…
– И не надейся!
– Почему?
– Как ты себе это представляешь? Я прихожу к руководителю банка и говорю: «Хочу забраться в сейф одной из ваших клиенток. Не возражаете?» И как ты думаешь – что он мне ответит?
– Но ты же ему все объяснишь! Ну, хочешь, пойдем вместе? Я буду с ним разговаривать.
Я представил, как Жихарев будет разговаривать. Очень будет настойчив. Как бы директору банка не пришлось вызывать охрану, чтобы выставить нас с Жихаревым из своего кабинета.
– Это чушь собачья, – сказал я.
Сказал – и встретился взглядом со Светланой. Она, кажется, была со мной не во всем согласна.
– Как ты думаешь? – спросил я у нее.
– А что здесь такого?
– И ты еще спрашиваешь! – взвился я.
– Женя! Представь, что этот сценарий придумали мы сами. Сами! И решили снимать сюжет. Ты разве не пошел бы договариваться с руководителем нужного нам банка? И разве не смог бы договориться? А? Что здесь такого? Вспомни, какие сюжеты нам доводилось снимать. И – ничего. Все получалось.
Я знаю, для чего в этот мир пришли женщины. Чтобы в нужный момент все правильно и спокойно объяснить и придать нам, дуракам, веры в собственное всемогущество.
– В принципе, конечно, – признал я. – Особенного тут ничего и нет.
– Вот! – сказал Жихарев. – Я и говорю…
Но я все еще сомневался. Мне нужно было время, чтобы все обмозговать в спокойной обстановке.
– Давай отложим этот разговор, – предложил я Жихареву. – Денька на три. Ладно?
Он хотел возразить, но взглянул мне в глаза и понял, что сегодня окончательного ответа все равно не добьется.
– Хорошо! – согласился легко, как будто нисколько не сомневался в конечном успехе. – Я тебе позвоню.
– Надо соглашаться! – убежденно сказал Демин.
Мы сидели втроем – он, Светлана и я – в баре телецентра. Пили кофе и держали совет.
– То, что он оплачивает нам съемку в
Демин знал, что говорил. Он был нашим администратором и знал, что сколько стоит и как нам достаются деньги. У каждого успеха есть причина. Причиной нашего успеха было то, что мы имели возможность тратить большие деньги. Это все и решило. Будь мы бедны, как церковные мыши, мы разыгрывали бы прохожих где-нибудь на улице – от случая к случаю, всегда надеясь на авось, снимая происходящее одной-единственной камерой и надеясь, что при монтаже сможем слепить из снятого что-нибудь более-менее смешное. А зритель ждал постановочных съемок. Чтобы все было подготовлено заранее, чтобы интерьер и все как будто бы всерьез. Он хотел видеть маленький фильм, а не случайно отснятый скрытой камерой материал. Денег, получаемых от продажи нашей программы, нам худо-бедно хватало. Но помощь Жихарева была совсем не лишней. Не будь его денег, чего-то мы, возможно, просто не смогли бы снять.
– Я бы тоже согласилась, если честно, – сказала Светлана. – И не из-за денег, а просто потому, что придумка хорошая.
Ей это понравилось, наверное, – колье в подарок, да еще таким способом.
– Она красивая, да?
– Кто? – не понял я.
– Жена Константина.
– Очень, – не стал я кривить душой. – Ты разве не видела ее на церемонии?
– Не обратила внимания.
Жихарев и его спутница сидели в тот день позади нас, через несколько рядов.
– Поздравляю с успехом! – пропел над нами женский голос.
Настя Полякова, директор службы новостей нашего телеканала. Умна, недурна собой, острый язычок и доля цинизма – гремучая смесь. Я не то чтобы ее опасался, но всегда напрягался, не зная, чего от нее ждать на этот раз.
– С каким успехом? – на всякий случай не понял я.
Настя села за соседний столик, положила перед собой мобильный телефон, с которым не расставалась никогда.
– Я об этих премиях. Вы же победили сразу в куче номинаций. В шести или семи, если я не ошибаюсь?
Вы можете уколоть вот так – будто бы хваля? Не можете? Значит, до Насти вам еще расти и расти. Потому что она сказала о шести-семи номинациях, а на самом деле – три. Всего. И говоря об этом, уже держишь в голове как бы не успех, а вроде бы даже провал – потому что получил вдвое меньше призов, чем она, Настя, якобы ожидала. Хотя все она прекрасно знала – и про наш невыдуманный успех, и про три номинации. Просто метод у нее такой – человека на место ставить. На место, ею, Анастасией Поляковой, определенное.