Министр по делам редиски
Шрифт:
Хотя, должен признаться, я ее никогда и в глаза не видывал. И не только я. К кому ни обратись, всяк недоуменно пожимает плечами и странным взглядом окидывает тебя с головы до ног. Озадаченный этим обстоятельством, как-то решил спросить у своего заведующего отделом:
— Садрый ага, что же это в конце концов такое?
Он побагровел от злости и яростно зашептал:
— Чушь собачья, вот что это! Какой-то горе-ученый, чтобы ему ни дна ни покрышки, почесал себя там, где не чесалось, и вывел эту идиотскую сверрузу. А другой из каких-то своих соображений похвалил новатора. Подхалимов ведь, как
Ответ его до крайности удивил меня.
— Тогда зачем же мы трезвоним о ней?
— Молод ты еще, мало в жизни смыслишь. А жизнь — она ой как сложна! — отечески покачав головой, молвил Садрый ага. — А сейчас пойдем, шеф вызывает на ковер.
Редактор сидел за столом и прихлебывал из стакана чай.
— Дело дрянь, — сказал он. — В колхозах на сверрузу смотрят волком. То есть проявляют махровый консерватизм. Завтра же поезжайте по деревням. Захватите с собой как можно больше номеров газеты с моей передовицей. Помните заголовок? «Сверруза кладет на лопатки даже кукурузу».
Садрый ага с энтузиазмом воскликнул:
— Золотые слова и вовремя сказаны! Как нам самим не пришло это в голову! Тут же запишем!..
— И привезите отборный экземпляр сверрузы, — продолжал редактор. — Надо хоть знать, что мы пропагандируем.
— Превосходно! — восторженно приподнялся Садрый ага. — Связь теории с практикой!
— В целях наиболее эффективной пропаганды передовой культуры, то есть сверрузы, — закруглился редактор, пропуская мимо ушей подобострастную реплику, — предлагаю изменить ваши псевдонимы, Твой, — он ткнул в Садрый ага, — будет Сверрузин. А ты, — указательный палец шефа уперся в меня, — отныне Сверрузов.
Садрый ага вскочил, словно подкинутый катапультой.
— Идея! — крикнул он восхищенно. — Великолепно! Лучше и не придумаешь!
Мы вышли из кабинета, и тут с моим завом произошла любопытная метаморфоза. Лицо его вдруг презрительно исказилось, а лист бумаги, исписанный «золотыми словами», разорванный на мелкие клочья, полетел в урну.
— Что вы делаете? Это же мудрые указания шефа!
— Бред, а неоказания, — спокойно произнес Садрый ага. — Мой карман не мусорный ящик для всякой дурацкой дребедени. — Он иронически усмехнулся: — Хе!.. Сверрузин… Додумался! Пусть берет себе сам этот псевдоним, коли так нравится!..
Возвратясь из командировки, мы с радостью узнали, что наш отдел сверрузы приказал долго жить.
— Сверруза сыграла свою положительную роль, — не без патетики констатировал редактор. — На нынешнем этапе разрабатывается идея скрещивания свиньи с барсуком, в результате чего будет выведен перспективный вид мясного скота, называемый барссвинузой. Наша боевая задача, как и всегда, — всемерно поддержать новаторский почин. Потому мы решили создать в газете специализированный отдел барссвинузы. С сегодняшнего дня вы оба переведены в новый отдел.
Садрый ага вскочил, словно ужаленный:
— Золотые слова! Грандиозно!
— А псевдонимы ваши, — продолжал редактор, —
— Барссвинузин! — поспешно подсказал Садрый ага, приходя шефу на помощь. — А он — Барссвинузов!..
…Садрый ага давно уже не работает в газете. Шеф тоже ныне не у газетных дел. Только я, грешным делом, изредка пописываю. Однако годы работы в той газете выработали во мне не совсем похвальную привычку: как возьмусь за перо, так обязательно напишу то, чего не было и быть не могло. Вот и с этим рассказом вышло так же.
Не верите? Как хотите. Дело, как говорится, читательское.
ЛЮБОВЬ, ШАШКИ, ШАХМАТЫ И Я
После каникул, проведенных в деревне, возвращаюсь в Уфу. Вагон полупуст. Скучно. Чтобы как-то развеяться, вышел покурить и направился в тамбур. Вижу: приникнув к окну, стоит девушка. Знать, ей тоже не слишком весело…
С трудом удалось завязать разговор. Спустя полчаса я уже знал о ней кое-что. Она с отцом ездила в Стерлитамак к родным, теперь возвращается домой. Уступая под напором моей настойчивости, согласилась дать свой адрес.
— Так уж и быть, запишите. — И с улыбкой добавила; — Приходите в гости.
Мне начало казаться, что я чем-то пришелся ей по душе. По крайней мере хотелось верить в это.
Но тут совсем некстати в коридоре показался пожилой мужчина с пенсионным выражением на лице и, как назло, направился в нашу сторону.
— Молодой человек, сыграем партию! — Он вытащил из кармана небольшую коробку.
— В шашки принципиально не играю, — попытался я отбиться, чтоб продлить наше приятное уединение.
— А это шахматы. Интеллектуальнейшая игра. Ну, всего лишь одну партию!
В его глазах застыла такая мольба, что я не смог отказать старому человеку. Однако «всего одна партия» затянулась надолго.
Я уже начал ругать себя в душе за проявленную слабость. Несколько раз порывался вежливо улизнуть в соседнее купе, где скрылась моя новая знакомая. Но где там! Партнер надежно приковал меня к вагонной скамье шахматными цепями.
— Молодой человек, еще одну партию, а? Ну, только одну! — умолял он после каждой очередной.
Я нарочно стал проигрывать: возможно, хоть таким способом сумею добиться свободы. Но старик не унимался:
— Еще одну, последнюю!
Поезд уже подходил к станции Дёма. Пассажиры начали собирать вещи. Мой партнер тоже уложил свой «интеллектуальный инструмент» в карман и добродушно похлопал меня по плечу:
— Не огорчайтесь, молодой человек. Стоит малость попрактиковаться, и из вас выйдет настоящий шахматист, запомните мои слова. — И тут вдруг, вспомнив наш первоначальный разговор, спросил: — Отчего это вы, молодой человек, отреклись от шашек?