Минна фон Барнхельм, или солдатское счастье
Шрифт:
Франциска. О господин хозяин, все это вам во сне привиделось.
Хозяин. Во сне, дитя? Нет, таких обстоятельных снов не бывает. Я много бы дал, - я не любопытен, но много бы дал за то, чтобы иметь к этому ключ.
Франциска. Ключ? К нашим дверям? Он торчит внутри; на ночь мы взяли его, мы ведь трусихи.
Хозяин. Не тот ключ... я хочу сказать, прелестное дитя, - ключ... ну, разгадку того, что я видел. Как это все связать...
Франциска. Ах, вот оно что. Ну, господин хозяин, прощайте. Скоро обед, господин хозяин?
Хозяин. Прелестное дитя, не позабыть бы самое главное, что я хотел сказать
Франциска. Ну? Только покороче!
Хозяин. У вашей госпожи остался еще мой перстень; я называю его моим...
Франциска. Ему ничего не сделается...
Хозяин. Я и не беспокоюсь за него; я только напоминаю. Видите ли, я нисколько не стремлюсь снова завладеть им. Ведь я все вижу, как на ладони: почему вашей госпоже знаком этот перстень и почему он похож на ее собственный. В ее руках он будет в полнейшей сохранности. А мне он ни к чему. Я только запишу те сто пистолей, которые выдал под него, в счет вашей госпоже. И все будет в порядке, прелестное дитя;
Явление четвертое
Пауль Вернер, Хозяин, Франциска.
Вернер. Вот он где!
Франциска. Сто пистолей? А не восемьдесят?
Хозяин. Ах, да, правда, только девяносто, только девяносто. Значит, так я и сделаю, прекрасное дитя, так я и сделаю.
Франциска. Это все устроится, господин хозяин.
Вернер (который сзади приближается к ним и вдруг хлопает Франциску по плечу). Барышня, барышня!
Франциска (в испуге). А!
Вернер. Не пугайтесь! Барышня, барышня, вы, я вижу, красотка не из наших мест. А приезжую красотку надо предостеречь. Милая барышня, берегитесь этого человека! (Показывает на хозяина.)
Хозяин. А, нежданная радость! Господин Пауль Вернер! Добро пожаловать! Ах, вы все тот же балагур, тот же веселый, честный Вернер! Вам остерегаться меня, прелестное дитя? Ха-ха-ха! Вернер. Бегите от него.
Хозяин. От меня, от меня? Это я так опасен? Ха-ха-ха! Послушайте только, прелестное дитя! Как вам нравится эта шутка?
Вернер. Да уж, люди вашего склада, когда им говорят правду, всегда обращают ее в шутку.
Хозяин. Правду! Ха-ха-ха! Что вы скажете, прелестное дитя! Час от часу не легче. Ну и шутник же! Я опасен? Я? Может быть, лет двадцать тому назад. Да, да, прелестное дитя, тогда я был опасен. Тогда женщинам было что порассказать об этом. Но теперь... Вернер. Ах, старый шут!
Хозяин. Вот в том-то и суть! Когда мы старимся, то перестаем быть опасны. Не уйти от этого и вам, господин Вернер.
Вернер. Тьфу, пропасть! Милая барышня! Вы, конечно, понимаете, что я не эту опасность разумею. Настолько-то ума у меня хватит. Один бес отпустил его, а семеро других в него вселились.
Хозяин. Послушайте, послушайте, как это он опять ловко загнул? Все у него шуточки да прибауточки, и всегда что-нибудь новое! О, он превосходный человек, господин Пауль Вернер! (К Франциске, будто на ухо.) Зажиточный... и холостой! В трех милях отсюда у него чудесная усадьба. Этот кое-что добыл себе во время войны! Он был вахмистром у нашего господина майора. О, это друг нашего господина майора! Это друг! Он даст себя насмерть, избить за него!
Вернер. Да, я это тоже друг моего майора! Ну, и друг! Майору следовало бы приказать насмерть избить его!
Хозяин. Что, как? Нет, господин Вернер, это недобрая шутка. Я ли не друг господину майору? Нет,
Вернер. Юст кое-что рассказал мне...
Хозяин. Юст! Так я и думал, что это не вы, а Юст говорит. Юст злой, гадкий человек. Но вот пред вами прелестная девушка. Пусть она нас рассудит; пусть скажет, друг ли я господину майору, оказывал ли я ему услуги? Да почему мне и не быть его другом? Разве он не заслуженный человек? Да, конечно, его, к несчастью, уволили в отставку, но какое это имеет значение? Король не может знать лично всех заслуженных людей. И даже знай он их всех, он не мог бы всех вознаградить.
Вернер. Эти слова внушил вам сам бог. Однако, Юст, - конечно, в нем нет ничего особенного, - но он не лгун; а если то, что он передал мне, правда...
Хозяин. Слышать не хочу о Юсте!.. Как я уже сказал, пусть говорит это прелестное дитя. (На ухо Франциске.) Вы ведь знаете, дитя! Перстень! Расскажите о нем господину Вернеру. Тогда он лучше узнает меня. А чтобы ему не показалось, будто вы говорите только в угоду мне, я даже не буду при этом. Я не буду при этом, я уйду; но вы мне скажете, господин Вернер, вы мне скажете, не гнусный ли клеветник Юст?
Явление пятое
Пауль Вернер, Франциска.
Вернер. Барышня, вы знаете моего майора?
Франциска. Майора фон Телльхейма? Еще бы! Конечно, я знаю этого прекрасного человека.
Вернер. Разве не прекрасный он человек? Вы, я вижу, к нему расположены?
Франциска. От всего сердца.
Вернер. В самом деле? Видите ли, барышня, теперь вы нравитесь мне еще вдвое против прежнего. Но что это за услуги, которые хозяин будто бы оказал нашему майору?
Франциска. Вот об этом я понятия не имею; разве только он хочет приписать себе то хорошее, что, по счастью, вышло из его мерзких дел.
Вернер. Значит, то, что рассказал Юст, правда? (Повернувшись в ту сторону, куда ушел хозяин.) Счастье твое, что ты исчез! Он выставил его вещи из комнаты? Сыграть такую шутку с таким человеком! Оттого, что этот осел, видите ли, вбил себе в голову, будто у майора нет больше денег! У майора нет денег!
Франциска. А что, разве у майора есть деньги? Вернер. Хоть лопатой греби. Он им счета даже не знает. Он не знает, кто ему должен. Я сам вот принес ему старый должок. Вот видите, здесь, в этом кошельке (достает из кармана кошелек) сто луидоров, а в этом свертке (достает из другого кармана сверток) - сто дукатов. И это его деньги!
Франциска. Правда? Но почему же майор закладывает свои вещи? Он заложил перстень.
Вернер. Заложил? Не верьте! Может быть, ему хотелось отделаться от лишнего хлама.
Франциска. Это не хлам, а очень ценный перстень, да еще полученный им из милых рук.
Вернер. Вот вам и разгадка... Из милых рук... Да, да! Такая безделица напоминает иной раз о том, о чем не хочется вспоминать. Вот ее и убирают с глаз долой.
Франциска. Как так?
Вернер. На зимних квартирах солдатам рай. Делать им там нечего, они занимаются собой и своей наружностью, от скуки заводят знакомства. Для них это зимнее времяпровождение; а простушки, с которыми они знакомятся, верят, что это навеки. Смотришь - на пальце уже красуется перстенек. Солдат и сам не знает, как это случилось! И нередко бывает, что он готов отдать палец, лишь бы отделаться от перстня.