Минус двадцать для счастья
Шрифт:
В пятнадцать лет такая настырность ещё имела какой-то смысл, а когда я узнала правду…
Наверное, сопротивлялась я по привычке, из вредности. Да и немного стыдно было за свои подозрения и за все, что успела наговорить. А еще не хотелось, чтобы дочери дяди Леслава злорадствовали: мол, ага, заявилась. Матеуша я любила, а вот его ядовитых сестренок переносила с трудом. Тетя Тамара — это вообще отдельная тема. Вернее, о ней и вспоминать не хотелось. Мне иногда казалось, что ее подменили в роддоме: ну, не могла, не могла у моего
У Матеуша — ладно, он сам временами не сахар, так что его сестренки — его расплата за вредность. Но папа… Мой папа такого не заслужил!
Понадеявшись, что с родственниками, воспоминания о которых нахлынули скопом, я увижусь только через неделю, оставила ноутбук в покое и принялась одеваться. Я не могла позволить себе появиться в компании дяди в джинсах и свитере, так что пришлось изрядно перерыть гардероб.
Перерыла, с грустью поняла, что мне необходимы новые вещи, а пока выручит то самое черное платье.
Чтобы не давать родне повода для сочувствия, вызвала такси. К тому же, сапоги у меня были на высоком каблуке, и идти к маршрутке на них неудобно. Да и долго. времени до встречи оставалось впритык.
Выдохнув у двери, я мысленно настроилась на неизбежное и спустилась вниз. Такси уже поджидало, и, несмотря на вечерние пробки, у бизнес-центра я была вовремя. Вышла из машины, окинула взглядом черную махину, рассматривающую меня через сотни тонированных стекол, и направилась ко входу. У меня была электронная карта, так что у охраны я не задерживалась.
Только оставила дубленку в гардеробе, а потом пересекла огромный холл и подошла к лифтам. Два из них были для сотрудников и клиентов — возле них стояли люди в деловых костюмах и вели беседы с серьезными лицами. Третий располагался чуть поодаль и был совершенно свободен. Подойдя к нему, я приложила карту к кнопке вызова и под недоуменными взглядами ожидающих по соседству вошла внутрь.
Матеуш и его сестры здесь примелькались, а вот мои визиты были не такими уж частыми. Интересно, какие только что были выдвинуты версии на мой счет? Скорее всего, записали в любовницы: дядя Леслав их довольно быстро менял. Да и ладно.
Выйдя на двадцать девятом этаже, я свернула вправо и вошла в открытую дверь приемной.
— Валерия Витольдовна, — улыбнулась секретарь дяди, увидев меня, — рада вас видеть.
— Взаимно, Ирина Матвеевна, — искренне ответила я.
Секретарю дяди было далеко за сорок пять, что устраивало его любовниц. Она была умной, ответственной, все схватывала на лету, любила свою работу и знала пять языков, что устраивало дядю Леcлава. А еще она была доброй и очень вкусно готовила, что нравилось всем нам — и дяде Леславу, и Матеушу, и мне, в те редкие моменты, когда я здесь появлялась.
Вот и сейчас, взглянув на часы, она сообщила, что придется подождать минут десять, и достала умопомрачительно пахнущие пирожки.
— С мясом? —
— И с капустой, — ответила довольная собой женщина.
— М-м-м… — я взяла один пирожок, вдохнула глубже и с сожалением вернула обратно, к его pумяным товарищам. — Не могу. Хочу, но не могу.
— Как?! — изумилась женщина. — И вы тоже?!
— А кто еще?
— Леслав Генрихович! — сдала секретарь шефа. — Представляете, уже с неделю почти ничего не ест. Похудел, помрачнел даже…
— О-о, это плохо, — я взглянула на дверь кабинета дяди. — Может, я зайду в другой раз?
— Валерия Витольдовна! — возмутилась женщина. — Он ведь перенес ради вас важную встречу! И он так обрадовался, когда вы ему позвонили!
— Ладно, ладно, останусь, — улыбнулась такой горячности и снова покосилась на дверь.
Жаль, что она добротная, — ничего не было слышно. Кто там? Кoгда закончат? Ирина Матвеевна уверяла, что ждать осталось недолго, но мне каждая секунда подле ее пирожков казалась гестаповской пыткой. Походив по просторной приемной, я опять подошла к столу и взяла пирожок, с удовольствием вдыхая его аромат.
— Божественно пахнет, — прикрыв глаза, сообщила я.
И, естественно, по закону подлости в этот момент дверь кабинета дяди бесшумно открылась, а находился там — опять же по большому моему везению — Матеуш. Увидев меня с пирожком у лица, он не преминул съязвить:
— Лера-Лера, если ты не перестанешь увлекаться сдобой, это платье станет не просто тесным. Оно треснет по швам!
— Здравствуй, брат, — из вредности надкусила пирожок и вернула все понимающему cекретарю. — Я тоже тебя рада видеть.
— Да тебя, я смотрю… — он развел руками, — от радости просто прет!
— А ты сохнешь от желчи. Но не волнуйся, я это как-нибудь переживу.
Матеуш смерил меня долгим взглядом и усмехнулся. Он знал, что выглядит хорошо — двадцать семь лет, рост метр восемьдесят пять, подтянутая фигура, черные волосы, пронзительные зеленые глаза, как у кошки, брендовая одежда и толстый бумaжник. Девушкам явно было чем увлечься. Он также знал, что я признаю его привлекательность, — глупо было бы уверять обратное, если он как две капли воды пoхож на моего папу в молодости. А еще Матеуш знал, что я люблю его и что мне, как и ему, очень нравятся наши словесные перепалки.
— Не ожидал, что ты позвонишь, — усмехнулся он и встал в дверях так, что мимо никак не пройти.
Даже с прежними габаритами я бы не смогла там протиснуться, а сейчас было нечего и пытаться.
— Настоящий сюрприз, — хмыкнул он и вдруг избавился от язвительности и участливо, душевно прям так спросил: — У тебя неприятности?
— Так, не всерьез, — отмахнулась с милой улыбкой.
— Матеуш! — послышался голос дяди из кабинета. — Не занимай мое время и пропусти Леру. Если хочешь с ней пообщаться, у тебя будет время пoтом.