Мир Аматорио. Разрушенный
Шрифт:
– Отец… – начинает он, но его перебивает Фрэнк.
– Что ты, черт возьми, устроил? – гремит он, теряя хладнокровие.
Черты лица Киллиана искажаются от раздражения.
– Я же говорил, что не хотел ехать, – он пытается остаться невозмутимым, но я чувствую его скрытый гнев. – Не нужно было меня тащить сюда силой. Ничего бы этого не произошло.
– Возвращайся в машину, – Фрэнк стискивает зубы. – На нас и так уже смотрят.
Киллиан садится на переднее сиденье «Rolls-Royce», Фрэнк занимает заднее кресло, я устраиваюсь в соседнем. Оук захлопывает за мной дверь, и я успеваю увидеть, как
– Я не желаю разбираться, что творится у тебя в голове, – говорит Фрэнк, обращаясь к Киллиану. – Я купил две картины. Завтра после завершения выставки ты заберешь их и извинишься перед Эйслин.
– Я не буду перед ней извиняться, – упрямо возражает Киллиан.
– Завтра ты заберешь картины и извинишься перед Эйслин, – продолжает Фрэнк, не обращая внимания на отказ Киллиана. – Она не заслуживает, чтобы ты сорвал ее вечер.
– Почему это должен сделать именно я? – недовольно спрашивает Киллиан. – Ты можешь послать Оука.
– Это сделаешь ты, — Фрэнк выделяет последнее слово. – Мой отец обязан их семье. А я обязан своему отцу. Дальше улавливаешь связь?
– Да, – после недолго молчания отвечает Киллиан.
– Хорошо, – Фрэнк кивает. – Завтра ты извинишься перед Эйслин и повторишь все слово в слово: что тебе безумно жаль за свой глупый, идиотский поступок…
– Но я…
– И даже не смей мне перечить, – Фрэнк тянется за сигарой. – Разговор окончен.
Он закуривает сигару и смотрит на меня.
– Не принимай наш разговор близко к сердцу, милая. Мы едем праздновать день рождения, и я не хочу, чтобы твое настроение было испорчено.
Киллиан оборачивается, и его карие глаза прикованы к моим. Я не понимаю, что с ним сегодня произошло, но к моему удивлению он мне улыбается и подмигивает. Киллиан делает это так редко, что все мои переживания рассеиваются.
Глава 6
Май. Нью-Йорк
После ужина в «Le Bernardin» мы возвращаемся в Гринвуд-Лейк в молчаливом спокойствии. Фрэнк курит сигару, Киллиан что-то печатает в телефоне, а я задумчиво смотрю в окно. В ночи, опустившейся на Нью-Йорк, город сияет тысячами огней. Я прекрасно знаю, что мы не задержимся здесь надолго, поэтому стараюсь насладиться каждой деталью.
Я с восхищением взираю на небоскребы, достающие до ночного неба. Но когда мы оказываемся в тихом квартале с узкими улочками и респектабельными домами прошлых столетий, на меня накатывают воспоминания о Бостоне.
Мой взгляд скользит по небольшим зданиям цвета обожженной глины и подсвеченными изящными уличными фонарями, и я чувствую себя так, будто переношусь в прошлое. Будто я сейчас завершу ланч в одном из кафе в Бикон-Хилл, спущусь с террасы и отправлюсь домой делать домашнее задание.
А ночью ко мне в спальню заберется он.
«Доброй ночи, принцесса»
Шепот Кэша ласкает
Я почти ощущаю, как его крепкие руки футболиста уверенно ложатся на мою талию и поворачивают так, чтобы я оказалась к нему лицом. Кэш лежит в моей постели, и в слабом свете луны я вижу, как темные пряди падают на его синие глаза. Кончиком языка он проводит по своей мягкой нижней губе, и я горю в предвкушения его поцелуя.
«Раздвинь ноги шире. Покажи мне, какой ты стала мокрой, пока ждала меня»
Его голос повсюду, и я резко раскрываю глаза. Моя грудь часто вздымается и опускается.
– Все в порядке? – спрашивает меня Киллиан.
Я нахожусь в машине и перевожу взгляд на окно. Оук останавливает «Rolls-Royce» возле центрального входа в особняк Фрэнка, и до меня доходит, что я уснула во время поездки.
Я часто киваю.
– Я… Да, – я запинаюсь и импровизирую. – Я задремала, и мне приснился кошмар.
Киллиан сочувственно на меня смотрит, и в рекордно короткие сроки я стараюсь вернуть бесстрастное выражение лица.
– Это всего лишь кошмар, – я пожимаю плечами. – Самое главное, что он остался во сне, а не в реальности.
Я выбираюсь из машины, прохожу в дом и, поблагодарив Фрэнка вместе с Киллианом за вечер, ускользаю наверх. Поднимаюсь в спальню, приближаюсь к зеркалу в полный рост и неспеша избавляюсь от платья. Оставшись в тонких трусиках, я смотрю на свое отражение.
Светлые волосы волнами струятся по плечам с гладкой кожей и легким загаром. Выразительная грудь с аккуратными розовыми сосками, плоский живот и округлые бедра. Но самое главное: голубые глаза, окруженные густыми ресницами, – они посылают открытый, смелый взгляд.
Во мне не осталось ничего от той девочки, которая пережила много страданий. Меня не удалось никому сломать. Так почему я все еще проявляю слабость и позволяю Кэшу забираться в мою голову?
Я ненавижу его. Точнее, должна ненавидеть. Он относился ко мне, как к игрушке, отверг меня и мои чувства. А я только и делаю, что ищу ему оправдания.
С меня хватит.
Резко развернувшись, я решительно направляюсь к комоду, достаю леггинсы, спортивный топ и толстовку. Переодеваюсь и выхожу из комнаты, собираясь отправиться на ночную пробежку. Мне нужно проветрить голову и разум от ненавязчивых мыслей. В конце концов, я просто должна дать своему телу привычную физическую нагрузку. В Мельбурне в это время я бегала или занималась в спортзале.
Спустившись на первый этаж, я иду к выходу на террасу. Дом погружен в сон, его огромное темное пространство освещает лунное сияние. Серебристый свет проходит через просторные окна, и от деревьев в саду тени падают на пол гостиной.
Я бесшумно ступаю в кроссовках и в полумраке двигаюсь достаточно быстро. Но внезапно замираю на месте.
За одно мгновение все мышцы в теле напрягаются, когда мой взгляд останавливается на балконе. Его стеклянные двустворчатые двери открыты, отчего по гостиной гуляет легкий ветер. Я смотрю на высокий темный силуэт, застывший у балюстрады, и мое дыхание сбивается. Я тяжело сглатываю и отступаю назад. Вместе с этим тянусь рукой к карману толстовки, но тишину нарушает спокойный низкий голос.