Мир без огня: на перекрёстке у рисовых полей
Шрифт:
Пока я наблюдал за чёрными клубками, спор между Ханакири и Юри перерос в крик. Учительница изо всех сил пыталась успокоить Юри, однако та, лишь больше кричала и обвиняла женщину в обмане.
Это прекратилось лишь тогда, когда по классу прошёлся необычный звук. Такого я не слышал никогда. Едва ли его можно описать. Больше всего он походил на дверной скрип, но гораздо глубже и протяжнее.
Все присутствующие в классе замерли. Ощущение отвращения усилилось до рвотных позывов. Казалось, меня вот-вот вывернет наизнанку. Дышать становилось тяжело, словно кто-то медленно
— Не …литесь, — Ханакири сказала это настолько тихо, что до меня долетели лишь обрывки фразы.
Чёрный сгусток. Теперь я мог разглядеть его во всей красе. В нём будто отражалось всё самое плохое, самое ненавистное мной. Чем он был ближе, тем чётче в нём отражались все мои самые отвратительнейшие мысли. От чувства омерзения потемнело в глазах. Дыхание стало частым, а двинуться с места просто не хватало сил.
Тёмный шарик медленно пролетел между рядами, прошёлся буквально перед моим лицом, мимо лица Харуки, мимо смертельно побледневшего лица Аи, остановился между Юри и Ханакири. И монолитно замер на месте.
В глазах Ханакири застыл животный страх. Она из последних сил держалась, чтобы не впасть в истерику и не выдать себя. А чёрный сгусток всё висел на месте, испытывая нервы женщины. Казалось, он может висеть так вечно.
Лицо Юри выглядело не лучше. И она, явно обладала меньшим самообладанием, нежели Ханакири. Девочку уже потряхивало, и она в любой момент могла сорваться с места. А чёрный сгусток всё висел.
— Я… — разомкнулись губы Юри. — Не могу…
Шарик подался в сторону девочки и принялся стремительно к ней приближаться. Казалось, вот-вот, и он достигнет своей цели.
— Рико, — пугающе спокойно и громко произнесла Ханакири. — Чтобы домашнее задание, было сделано. Поняла?
Не успели мы и опомниться, как тень насквозь прошила Ханакири. Словно нечто призрачное, она прошла сквозь грудь женщины и бесследно растворилась в воздухе.
Ещё какое-то время Ханакири стояла на ногах. Лицо её стремительно бледнело, глаза закатывались, вены на лице и на руках вздулись. Из ушной раковины медленно тянулся тёмно-красный вязкий ручеёк.
Учительница вконец обмякла и повалилась на пол. Послышался душераздирающий крик Аи. Её истерику подхватили и остальные. Кричали в страхе все. Все, кроме Харуки. Харуки, которая с безумными глазами прижимала к груди тетрадку и жалась в угол.
Тени, что находились за окном, неспеша поползли к школе. Кажется, это конец. С нами будет то же, что и с Ханакири-сенсей? Некий инстинкт внутри заставил крепко зажмурить глаза. Рёв девочек не прекращался. Я слышал эту какофонию голосов. Неестественно истеричный и протяжный вой Уми. По-детски высокий писк Аи. Болезненный и отчаянный плачь Рико. Всхлипы и шёпот Юри. Безумное мычание Харуки. А что насчёт меня? Я закрыл глаза…
***
Что-то тёплое зашевелилось у меня на плече. Я разомкнул веки. Дом дяди Ёичи, раннее утро. Часы уверяют меня, что сейчас всего-то шесть утра. Какой же отвратительный и кошмарный сон. Рядом на моём плече спит Харука.
Я аккуратно провёл рукой по её
Харука спала крепко и не чувствовала моих прикосновений. Под тонкими веками быстро бегали зрачки. Может, она тоже видит какой-то кошмар? Несмотря на болезненный вид, кожа у Харуки была очень гладкой. А белизна создавала ощущение фарфорового лица.
Я прикоснулся к её щеке. Мягкая и прохладная. Это прикосновение девочка почувствовала, сонные глаза непонятливо уставились прямиком на меня.
— Кажется, мы немного засиделись, — констатировал я.
Как и во сне, Харука вскочила с места и без объяснения причины ринулась к выходу. Как и во сне, я схватил её за руку.
— Не убегай.
Харука раскрыла тетрадку и вытащила из кармана карандаш. Те же корявые иероглифы, та же трясущаяся кисть: «Мне нельзя ночевать вне храма! Нанаки-сан запрещает ночевать вне храма!»
— Не убьёт же он тебя, — у меня сохранялось стойкое ощущения дежавю. — Пойдём, мы ему всё объясним.
Девочка нервно поджала губы, но всё же согласилась. Я надел свои кроссовки и вместе с Харукой выбрался наружу. Солнце только начинало подниматься из-за холмов, а на улице всё ещё сохранялась вечерняя прохлада.
Харука торопилась, быстро и неуклюже перебирала ногами, постоянно оглядывалась на меня и подгоняла жестами. Вот, показался перекрёсток у рисовых полей. Здесь, во сне, я встретил Рико. Однако сейчас здесь не было никого. Пустой и тихий перекрёсток.
Надо же, какая глупость приснилась. Хинай? Тени? Смерть дяди Ёичи? Смерть Ханакири-сенсей? Порой я удивлялся, на что способна моя фантазия.
Довольно скоро, торопливым шагом, мы преодолели перелесок и перед глазами предстал храм. На площади, с крайне недовольным лицом, нас поджидал Нанаки-сан. Я приготовился оправдывать Харуку.
— Ты была там? — жрец начал со странного вопроса.
Харука показала что-то на языке жестов.
— Не юли! — голос Нанаки был неестественно жёстким. — Я тебя много раз предупреждал, чтобы не ночевала вне храма. А если бы с тобой что-нибудь случилось?!
Харука снова принялась активно размахивать руками.
— Ты знаешь, что ночевать в деревне опасно! — наконец, храмовник заметил и меня. — Чем вы там занимались?
Бледное лицо Харуки залилось румянцем.
— Ничего такого Нанаки-сан! — в разговор включился я. — Был лишь чай и телевизор. Мы просто засиделись! Поверьте, Нанаки-сан!
Жрец тяжело вздохнул и печально посмотрел мне в глаза. Он уселся на одну из лавочек и устало потёр лицо.
— Видать, вы не поняли, что произошло.
— Произошло?
— Вы побывали в Хинае, верно? — голос его стал ещё более хриплым, чем обычно.
Я ничего не ответил. Вернее, сперва я даже не понял, что Нанаки имеет в виду. Лишь через пару секунд пришло осознание, что он знает про мой сон. Харука, стоящая рядом, оживилась и подбежала к Нанаки.
— Так я и думал, — продолжил мужчина. — И кто умер в этот раз?