Мир без принцев
Шрифт:
Стефан выпрямился и откашлялся.
— Завтра.
— Завтра? — Софи побелела. — Завтра, которое завтра? А не то, которое после завтра?
— Гонора сказала, мы должны пожениться до твоего представления, — ответил Стефан, запустив пятерню во вновь отросшую бороду. — Не хотим отвлекаться.
Софи затошнило.
— Но... как...
— Не волнуйся, мы объявим о перемене даты в церкви, и Якоб с Адамом здесь, помогут поставить палатку как раз вовремя. Как прошла репетиция? — Он прижал шестилетку к своему мускулистому боку. — Якоб сказал, что ему видно огни с
— Мне тоже! — сказал восьмилетний Адам, прижимаясь к другому боку Стефана.
Стефан поцеловал их в макушки.
— Ну, кто бы мог подумать, что у меня появятся два маленьких принца?! — прошептал он.
Софи наблюдала за отцом, и у неё ком застрял в горле.
— Ну же, расскажи нам, что там было на твоей репетиции, — сказал Стефан, улыбаясь ей.
Но Софи вдруг совсем стало безразлично её представление.
Ужин состоял из прекрасного жаркого, идеально приготовленных брокколи, огуречного салата, и черничного домашнего пирога, но Софи ни к чему не притронулась. Она сидела неподвижно и сурово смотрела через заставленный тарелками стол на Гонору, когда вокруг мелькали и клацали вилки.
— Поешь, — толкнул её локтем Стефан.
Рядом с ним Гонора потерла шею плетенкой, избегая взгляда Софи.
— Если ей не нравится...
— Ты приготовила все, что она любит, — сказал Стефан, глядя на Софи. — Ешь.
Софи не притронулась к еде. Позвякивание столовых приборов продолжалось в молчании.
— А можно мне ещё свинину? — спросил Адам.
— Ты ведь дружила с моей матерью, не так ли? — спросила Софи у Гоноры.
Вдова чуть было не подавилась мясом. Стефан сурово глянул на дочь и открыл рот, чтобы ответить, но Гонора схватила его за запястье. Она приложила к сухим губам грязную салфетку.
— Были лучшими подругами, — проскрипела она с улыбкой, и снова сглотнула. — Очень, очень долго.
Софи застыла.
— Интересно, что же между вами произошло.
Улыбка Гоноры исчезла, и она уткнулась в свою тарелку. Софи же, не отрываясь, продолжала смотреть на неё.
Вилка Стефана ударила по столу.
— Почему ты не помогаешь Гоноре в магазине после школы?
Софи ждала, когда Адам ему ответит, но потом заметила, что отец все еще смотрит на неё.
— Я? — побелела Софи. — Помогать... ей?
— Бартлеби сказал моей жене, что ему бы не помешали дополнительные руки, — надавил Стефан.
Жене. Все, что услышала Софи. Не воровке, не бродяжке. Жене.
— После свадьбы и представления, — добавил он. — Пора бы тебе возвращаться к нормальной жизни.
Софи повернулась, ожидая, что та будет тоже удивлена, но она только нервно заглатывала огурцы сухими губами.
— Отец, ты хочешь, чтобы я... — Софи не могла подобрать слова. — Встала за маслоб-б-бойку?
— Добавь силушки своим тоненьким ручкам, —
— Но я знаменитость! — заверещала Софи. — У меня есть поклонники... статуя! Я не могу работать! Тем более с ней!
— Тогда, может, тебе следует поискать другое место для жилья? — Стефан поднял обглоданную кость. — До тех пор, пока ты будешь жить в семье — будешь вносить свой вклад. А в противном случае, мальчики с радостью займут твою комнату.
У Софи перехватило дыхание.
— А теперь ешь, — сказал он так резко, что ей пришлось подчиниться.
Пока Жнец наблюдал за тем, как Агата просачивалась в свое старое черное платье, он с подозрением шипел на неё, посасывая несколько косточек форели на другом конце прохудившейся комнаты.
— Видишь? Та же старая добрая Агата. — Она захлопнула крышку на сундуке с одолженной одеждой у Софи, подтащила его поближе к двери, и присела на колени, чтобы погладить своего лысого морщинистого кота. — Итак, теперь снова будешь со мной милым?
Жнец зашипел.
— Это я, — сказала Агата, пытаясь приласкать его. — Я нисколечко не изменилась.
Жнец поцарапал её и поплелся прочь.
Агата потерла свежую царапину на руке, между едва зажившими, а потом плюхнулась на кровать, в то время как Жнец свернулся в самом дальнем, покрытым зеленой плесенью, углу от неё.
Она перекатилась и обняла подушку.
Я счастлива .
Она слушала, как дождь шлепал по соломенной крыше и просачивался через дыру, попадая в материн черный котел.
Дом , родимый дом .
Клац, клац, клац, пошел дождь.
Софи и я .
Она уставившись смотрела на пустую, в трещинах, стену. Клац, клац, клац... словно меч в ножнах, трется о ремень с пряжкой. Клац, клац, клац. Сердце начало бешено колотиться в груди, кровь закипела, будто лава, — она знала, что снова происходит. Клац, клац, клац. Чернота котла стала черной как его сапоги. Солома потолка — золотом его волос. Небо сквозь окно — синевой его глаз. Подушка в её руках превратилась в загорелую плоть с мышцами...
— Дорогая, не поможешь? — раздался взволнованный голос.
Агата резко очнулась, прижимая к себе подушку, промокшую от пота. Она, пошатываясь, сползла с кровати и распахнула дверь, чтобы увидеть, как её мать с трудом тащит две корзины, одна из которых кишела вонючими корешками и листьями, а другая дохлыми головастиками, тараканами и ящерицами.
— Что, черт воз...
— Так, ты наконец сможешь научить варить какие-нибудь зелья, про которые узнала в школе! — прозвенела радостным колокольчиком Каллис, выкатив глаза, вручая корзину Агате в руки. — Сегодня не так много пациентов. У нас есть время заняться зельевареньем!