Мир без России? К чему ведет политическая близорукость

Примаков Евгений Максимович

Если стороной конфликта в отношении проекта «Сахалин-2» было Российское государство, то от этого принципиально отличается спор, возникший между акционерами ТНК-ВР, созданной в начале 2003 года британо-американской British Petroleum и Тюменской нефтяной компанией. Они разделили акции совместной компании 50 на 50. Суть спора между частными акционерами в том, что В. Вексельберг, М. Фридман, Г. Хан и Л. Блаватник – российские совладельцы компании – настаивали на развитии бизнеса ТНК-ВР за рубежом, а британцы, напротив, хотели сконцентрироваться только на добыче российских энергоресурсов. Российских совладельцев не устраивало также, что операционный контроль за деятельностью совместной компании – у британцев. По сути, это корпоративный конфликт. Российскому государству он невыгоден, хотя это не делает его безразличным к происходящим событиям.

Тем не менее на Западе готовы были представить

этот конфликт как часть общей политики России по ограничению иностранных инвестиций в разведку и добычу полезных ископаемых. При этом, как правило, не называют суть этих ограничений, в чем конкретно они проявляются. Действительно, Россия ввела обязательное согласование с правительственной комиссией сделок, в результате которых иностранные компании приобретают более 50 процентов голосующих акций предприятий, осуществляющих геологическое изучение недр, разведку и добычу полезных ископаемых на участках федерального значения. Любому непредубежденному человеку ясно, что вводится ограничение на приобретение более половины голосующих акций и лишь на месторождениях федерального значения. Разве это выходит за рамки международной практики? Почему не вызывает в таком случае критику, например, заявление главы представительства Еврокомиссии в Москве Марка Франко: «Евросоюз не возражает против инвестиций крупных компаний в газораспределительные сети ЕС и в энергетический сектор в целом, однако будет настаивать на том, чтобы контрольный пакет акций находился в руках европейских государств»? От такого требования, по словам Франко, «…напрямую зависит европейская энергетическая безопасность». А разве нам не пристало заботиться о своей энергетической безопасности?

Истинная цена обвинений

Об отсутствии намерений России использовать в политических целях поставки своих энергоресурсов в Центральную Европу свидетельствует, может быть, больше, чем что-либо другое, курс на диверсификацию маршрутов доставки первичных энергоресурсов в европейском направлении. Хорошим примером является проект «Северный поток» (прежнее название Североевропейский газопровод). Он предусматривает транспортировку российского газа по дну Балтийского моря непосредственно в Германию. Строительство этого газопровода протяженностью в 1200 км начато. Партнерами «Газпрома» (51 %) в проекте выступают немецкие концерны BASF и E.ON и присоединившаяся к ним голландская корпорация Gasuine. В результате ее участия «Газпром» получает девятипроцентную долю в интерконнекторе, соединяющем континент с Великобританией.

Проект «Северный поток» содержит несколько выигрышных моментов и для российских производителей, и для европейских потребителей. Надежность поставок будет зависеть от одного «Газпрома», который их гарантирует. Не следует забывать, что до ввода в строй «Северного потока» 80 процентов транзитных объемов газа из России в Европу проходит через Украину. Создается реальная основа для увеличения поставок российского газа, в чем особенно заинтересованы концерны Германии, Франции, Бельгии. Новая труба позволит подключить к российскому газу несколько новых стран – Великобританию, Нидерланды и Данию. Наконец, те страны, по территориям которых проходят ныне действующие трубопроводы, лишаются возможности шантажировать Россию, несанкционированно отбирать в свою пользу газ, спекулируя на заинтересованности «Газпрома» быть надежным поставщиком газа в Европу.

Против этого проекта, по понятным соображениям, выступили Украина, Польша, страны Балтии, которые, помимо всего прочего, опасаются потерять возможность зарабатывать на увеличении транзита российского газа. Но что при этом стоит за крайне негативной позицией Соединенных Штатов? Об этом несколько позже.

Бессмысленно высказывать недоверие России в том, что с помощью увеличения поставок нефти и газа в Европу она стремится монополизировать рынок, чтобы повышать на нем цены. «Газпром», впрочем, как и наиболее дальновидные его европейские партнеры, предпочитает долговременные соглашения, содержащие формулу корреляции цен на российский газ с динамикой мировых цен на нефть. Россия в таких условиях не диктует, да и не может диктовать цены.

Высшие чиновники ЕС не без поддержки из Вашингтона считают одним из самых болезненных вопросов взаимоотношений с Россией ее отказ ратифицировать Договор об энергетической хартии – документ, который, по мнению руководства ЕС, устанавливает правила сотрудничества в области энергетики. В хартии провозглашается ряд важных принципов: поощрение иностранных инвестиций в энергетику, свободная торговля энергоматериалами, свобода транзита по трубопроводам и сетям, сокращение негативного экологического

воздействия. Это, естественно, не вызывает никаких возражений. Но в хартии, подписанной Россией в 1994 году, содержатся положения, которые могут быть интерпретированы как приходящие в противоречие с национальным суверенитетом страны. Самое главное, что эти положения не только подтверждены, но ужесточены в Транзитном протоколе, который был присоединен к Энергетической хартии в 2003 году.

В существующей редакции Россия не могла передать Энергетическую хартию на ратификацию в Государственную Думу. Немецкий политолог, эксперт по России Александр Рар писал: «В то время как потребители на Западе беспокоятся по поводу надежных энергетических поставок, Россия считает немаловажным вопрос надежного заработка на энергетическом экспорте. Зеленая книга комиссии ЕС, которая требует дополнительных гарантий от государств-экспортеров в ходе либерализации энергетического рынка ЕС, но не дает такому экспортеру, как Россия, никаких гарантий его сбыта в ЕС, не слишком способствует устранению разногласий». [31]

31

Рар А. Россия жмет на газ. М., 2008. С. 24.

Кстати, Норвегия тоже подписала, но не ратифицировала Энергетическую хартию и отказывается применять ее на практике.

И все-таки не все безупречно в делах и «Газпрома». Хотя он и является собственностью Российского государства, но функционирует как один из крупнейших в мире концернов и неминуемо воспринимает некоторые черты, присущие его зарубежным партнерам. Подчас проявляется монопольное положение компании. Например, непонятно звучит в устах отдельных газпромовских руководителей противопоставление двух вариантов для европейских потребителей газа: диверсификация источников либо увеличение поставок «Газпромом». Стремление увеличить поставки в Европу ни в коей мере не должно противопоставляться законному желанию Европейского союза использовать и другие источники снабжения газом. Такое противопоставление может дать повод для неправильной интерпретации действий «Газпрома» по закупке газа у ряда его производителей за пределами России по мировым ценам. На самом деле «Газпром», очевидно, озабочен главным образом тем, чтобы создать дополнительную гарантию заполнения трубы, по которой экспортируется газ, в условиях ожидаемого роста потребления внутри России. Немалое значение при этом имеет стремление контрдействовать, когда предпринимаются очевидные меры, направленные на подрыв европейских позиций «Газпрома».

Неправильной интерпретации действий «Газпрома» способствуют и такие залихватские и к тому же неосуществимые предложения, разрекламированные прессой, как скупить по мировым ценам «на корню» всю нефть, газ и сжиженный природный газ, экспортируемые Ливией, у которой существуют многолетние связи со странами-потребителями. С этим контрастируют выверенные и взвешенные предложения В.В. Путина ряду стран СНГ продавать России по мировым ценам энергоресурсы для их транспортировки по уже работающим и запланированным трубопроводам.

Известно, что Туркмения, Казахстан и Узбекистан согласились с 1 января 2009 года продавать газ «Газпрому» по мировым ценам.

Когда особенно выпирает корпоративный интерес «Газпрома», вмешивается руководство страны. Так, например, президент Медведев потребовал у «Газпрома» и «Роснефти» неуклонного выполнения своего еще в бытность первым заместителем председателя правительства указания о снабжении газом регионов российского Дальнего Востока. Для исполнения этого указания необходимы модернизация газотранспортной системы, строительство нового газопровода и договоренность с участниками проекта «Сахалин-1». Как писала газета «РБК daily», «…ранее «Газпром» хотел забрать весь газ с проекта. Причем он хотел его не для обеспечения российских потребителей, а чтобы ликвидировать альтернативу для получения российского газа Китаем». [32] Пришлось и председателю правительства Путину потребовать от «Газпрома» обеспечить допуск к своей трубопроводной сети в России желающим ее использовать производителям газа. Речь идет о российских производителях, не связанных с «Газпромом», которые в настоящее время добывают 14–16 процентов от общего объема добычи, а могли бы добывать в 2 раза больше, если бы не было ограничений доступа к трубе.

32

РБК daily. 2008.21.07.