Мир без силы. Антология боевой фантастики
Шрифт:
Субмарина типа «Альфа», «Ленинский комсомол», единственная субмарина среди своих собратьев, удостоенная собственного имени, продолжала атаку. Раненный двумя торпедами линкор был вынужден сбавить ход, а атакующий «Перри» не имел никакого значения по сравнению с возможностью потопить эту тварь. Команда «Комсомола» знала, на что идёт, торпедные аппараты перезаряжались без спешки, всего лишь в темпе боя. Данные для стрельбы поступали на экраны приборов, люди производили расчёты, а те, кто не был занят в последней атаке, просто надеялся на то, что она увенчается успехом.
Адмирал Холлоуэй с трудом поднимался на ноги — никто в рубке не смог устоять, когда торпеды поразили корабль. Он потребовал
Смертельно раненный линкор медленно потащился на запад, всё больше оседая кормой в воду. Судьба его была предрешена.
* * *
Президенту Уоллесу объявили импичмент всего через два дня после событий в Атлантике, потому что никакие высказывания про «злых русских» и «просчёты адмиралов» не могли оправдать одномоментную гибель более шести тысяч американских граждан.
Фрегат «Оливер Хазард Перри» участвовал в спасении уцелевших и позже прибыл в Великобританию. Экипаж вертолёта с авианосца «Нимиц» также поднял несколько человек и сумел добраться до Норвегии. Остальными занялась советская сторона, вытащив из воды и самого Холлоуэя. Показания этих пленных мгновенно оправдали действия русских против «коварных капиталистов, подло нарушающих международные соглашения», а последующий «звездопад» среди американских военных стал лишь приятным дополнением к происходящему. Югославский кризис был разрешён без единого выстрела, одним видом советских танков, что стало одной из многих причин стремительного распада Североатлантического Альянса.
Все члены экипажа «Ленинского комсомола» были посмертно представлены к наградам.
Сергей Возный
Самый западный фронт
С боем взяли мы Нью-Йорк, город весь прошли
И у последней улицы название прочли.
А название такое, право слово, боевое
«Вашингтон-стрит»…
Испанцы опять поспешили – не дали колонне зайти в ущелье. Рявкнула базука, пропел реактивный снаряд, и пятнистый головной «хаммер» обратился в огненный шар. Два ближайших транспортера встали грамотно, солдатня посыпалась, позиции занимая. Ладно, сам виноват - индейцев надо было в засадную группу!
– «Мамбы», я Мигель! – микрофон прижат к щеке, ловит мой хриплый шепот. – Я Мигель! Работайте «хвост»!
– Йес, сэр!
«Мамбы» - это негры. Черные змеюки, сплошь воспитанники гетто. Кое-кто натаскан еще в ПРОШЛОЙ жизни – учебные центры, Ирак, Афганистан. Правительство любило черных парней – в бою они куда злее хороших белых мальчиков. Латиносов любило тоже – иммигрантов из Мексики и смуглых «чиканос». Всему обучило, еще до «либеризма». Хорошие белые мальчики суетятся сейчас внизу, по дну ущелья ползают под пулями бывших «цветных» коммандос и маринс. Ненадолго! Гранатометы кашлянули, протянулись дымные хвосты к бронетехнике, полыхнуло трескучим пламенем. Чингачгук из пулемета лупит, Старый с Карлосом снайперят – долбят через оптику офицеров с сержантами. Кое-кто внизу еще пробует биться – за камнями, по ту сторону дороги.
Аккурат поверх фугасов, прикопанных вчера Чингачгуком.
Мне бы не лезть, но тут уж азарт попер – тянусь к пульту, шепчу что-то на языке, далеком от «инглиш» и «спэниш».
Вниз идем аккуратно, двойками, прикрывая друг друга по секторам. Ломкие серые тени, горные призраки штата Монтана. Внизу красота: транспортеры горят, «хаммеры» перевернуты. Кроме одного. Нужный присел на пробитых колесах, а «мамбы» шуруют внутри, тащат наружу толстяка в камуфляже. Брюнет, шрам на щеке, нос кривой – все сходится. Джон Хопкинс, бригадный генерал армии «колонов». Объект. Других можно «зачищать» - не нужны партизанам пленные. Испанцы ворошат тела, бьют контрольными, негры технику минируют. Чингачгук нашел интересное, тянет из ножен длинный кривой клинок.
– Посмотри, командир!
Подхожу. Солдат – сопляк совсем. Встать не может, шлем кевларовый слетел, в глазах голубых – безнадежный, тоскливый ужас. Чингачгук сопляка пнул привычно, левой за волосы словил, ножом потянулся.
– Отставить.
Смотрит удивленно, будто игрушку отобрали. В Отрядах у индейцев привилегии, но распускать нельзя. Детям природы волю дай – скальпы снимать начнут! «Колон» в спасение не верит, глаза мутные, на штанах расплывается стыдное мокрое пятно. Белый мальчик из пригорода – дом с лужайкой, пара авто, отец-менеджер, мать-домохозяйка… Шаловливая судьба вечного ребенка, сметенная свежим ветром «либеризма». Иногда мы зовем таких в Отряды – постарше, позлей. Практичных хлопцев, не желающих умирать за зеленую резаную бумагу. Сопляка среди них не будет – слишком любит жизнь, да и времени нет на уговоры.
– Всё, уходим…
* * *
…Теперь и не вспомнить, как все начиналось.
С индейцев, наверное?
Или раньше – с бесчисленных иммигрантов, привыкших жить по своим законам? Целые кварталы негров (пардон – АФРОАМЕРИКАНЦЕВ), латиносов, итальянцев, живущих на пособие! Готовых с полицией драться и строить баррикады, если пособие не дали вовремя! «Политкорректность» - смешное слово. Еще смешней – «либерализм», право творить что хочешь, плюя на законы. Звучит почти как наш «либеризм», только над этим, последним никто не смеется!
А тогда, лет двадцать назад все началось с анекдота. Индейское племя объявило себя независимым от (прошу всех встать!) Соединенных Штатов Америки! Не верится, но тогда все три слова писали с большой буквы! Сбережения хранили в долларах США – целые страны, не говоря об отдельных людишках! Индейцы в огромной стране считались клоунами – томагавки, перья, экзотика для туристов. Посмеялась огромная страна и забыла. На время. Пока не решила тогдашняя оппозиция срубить очков перед выборами. Нашли юристов, подали в суд. Вполне благое дело – добиться от правительства исполнения федеральных законов и самой Конституции! Индейцы остались довольны – получили свое государство. Оппозиция довольна – в Конгресс пробилась. Довольна либеральная публика и правозащитники!
Меньшинства возмущены.
Гарлем в Нью-Йорке, Восточный Лос-Анджелес, китайские кварталы. Чем они хуже?! Избрали мигом президентов, попросили весь мир о признании.
И получили!
От четырех сразу стран – Венесуэлы, Ирана, Китая и России.
А президент США, вмиг переставший глупо улыбаться, принялся глупо действовать. Национальную гвардию бросил в бой. Стрельба, кровь, жертвы. И началось…
Сплю чутко – легкий шорох как сигнал тревоги. Глаза не открыл, рука под подушкой стиснула рукоять. В первые годы «либеризма» отрядных командиров убивали часто – ЦРУ еще работало, да и молоды были те командиры. Таких как я, с десятилетним стажем, нынче по пальцам сосчитать. Выходцев из тех времен, когда МГБ стеснялось работать открыто, а потому набирало сплошь чернявых и смуглых. Испанистых.