Мир без Солнца
Шрифт:
– Нет связи! – крикнул он Дугину и тоже нырнул в переход.
– Нет связи, – посмотрев на Майского, повторил слова солдата Дугин.
– И что с того? – без всякого интереса, просто чтобы поддержать разговор, спросил Майский.
Прежде чем ответить, Дугин уныло посмотрел на обрезанную половину складского корпуса, вход в который закрывали выдвинутые чуть вперед танки.
– Плохо все это, – сказал Дугин и, наклонив голову, несколько раз энергично провел ладонью по волосам, стараясь вытряхнуть набившийся в них песок. – Странно, – проронил он, посмотрев на ладонь. – Песка совсем нет. А пару минут назад была полная голова.
– Нужно уходить, – буркнул
– Что ж, пойдем, – с удивительной легкостью согласился Дугин.
Майский посмотрел на своего спутника, задумчиво почесал пальцем за ухом, как будто что-то оценивая, и произнес только одно слово:
– Куда?
– А не все ли равно? – невесело усмехнулся Дугин. – Мы с тобой, оказывается, нелюди, поэтому нам нет места среди людей.
Сказав это, Дугин легонько хлопнул Майского по плечу и зашагал прочь от опоясывающей станцию линии окопов.
– Кстати, ты рассмотрел его на свету? – спросил он у засеменившего следом за ним Майского.
– Кого? – не понял тот.
– Старшего лейтенанта Ступина.
– Как будто он, – не очень уверенно ответил Майский. И с запоздалым возмущением всплеснул руками: – Можно подумать, у меня было время его разглядывать!
– Ну я полагал, что, когда ты объяснял старшему лейтенанту, что он собой представляет, с точки зрения независимого эксперта, у тебя было достаточно времени его рассмотреть. – Дугин через плечо бросил взгляд на Майского и быстро подмигнул ему: – Должен признаться, здорово это у тебя получилось.
– «Здорово», «здорово», – недовольно буркнул в ответ Майский.
– По-моему, ты был бы не прочь вернуться в камеру, – неодобрительно посмотрел на своего спутника Дугин.
– А можно подумать, ты этого не хочешь! – язвительно отозвался Майский.
– Должен покаяться, была у меня такая мысль, когда я увидел эту пустыню, – повинно склонил голову Дугин.
– А что изменилось теперь? – спросил Майский.
– Не знаю, – на ходу пожал плечами Дугин. – Вернее, не могу объяснить. В какой-то момент я вдруг очень ясно понял, что я не такой, как те, что остались на станции. И я не хочу находиться рядом с ними.
– А я совершенно убежден, что являюсь именно тем, кем себя считаю! – с непоколебимой уверенностью заявил Майский.
– Ну и отлично, – не стал спорить Дугин. – Будем считать, что это мы люди. А они, – Дугин небрежно махнул рукой за спину, – уроды, только внешне похожие на людей.
Майский неожиданно остановился.
– Я понял, что значит эта цифра, – сказал он, указав на цифру «три», которую нарисовал на кармане каждого из них офицер, встретивший их у входа. – Мы третья пара Дугин – Майский, появившаяся из Лабиринта.
Дугин воспринял подобную новость на удивление спокойно.
– Очень может быть, – сказал он. – Но если мы будем подолгу и без дела стоять на месте, то так никуда и не придем.
– А куда мы идем? – спросил Майский.
– Полагаю, что мы ищем место, пригодное для жизни, – ответил Дугин. – Еще лучше было бы найти людей или каких-либо других разумных существ.
– Даже если в этой пустыне кто-то и живет, все равно далеко нам не уйти, – с сомнением покачал головой Майский. – Вокруг – только песок.
Дугин усмехнулся и вынул из кармана сначала фонарик Майского, а затем початую бутылку с минеральной водой и помятую пачку энергогалет.
– Галеты, правда, раскрошились, – сказал он, заглянув в пачку, – но есть-то их все равно можно.
– И сколько
– День, – ответил Дугин. – Может быть, два.
– А потом?
– А вот с «потом» потом и разберемся!
Это может показаться странным, но всякий раз, когда дело касалось какого-нибудь совершенно нереального проекта, Дугин становился на удивление решительным и сверхуверенным в себе. По части убеждения оппонентов в том, чему он и сам не верил, Дугин был мастак, равных которому еще поискать. По счастью, Майский об этом не знал, а потому легко уверовал в то, что его спутник и в самом деле знает, как отыскать в безжизненной пустыне оазис благоденствия.
Как известно, проще всего обмануть того, кто сам хочет оказаться обманутым.
Глава 16
Сервий Плавт
Перед дверью кабинета Кийск остановился.
– Ну-ка дай я на тебя взгляну еще разок, – сказал он, окидывая придирчивым взглядом следовавшего вместе с ним Сервия Плавта.
Одеть центуриона в крапчатые брюки и куртку из комплекта полевой формы десантника было совсем непросто. Непривычная одежда казалась римлянину неудобной, поэтому и чувствовал он себя в ней скованно и не совсем уверенно. К тому же Плавт упорно не желал расставаться с мечом и не выпускал его из рук до тех пор, пока Кийск не предложил ему в обмен десантный штык-нож. Нож был короче меча, но изумительное качество стали и отменная балансировка оружия произвели на центуриона сильное впечатление, и он с готовностью согласился опоясать себя ремнем со штык-ножом, оставив меч вместе с доспехами в хранилище. Но вот надеть на центуриона ботинки так и не удалось. После долгих переговоров, которые ни к чему не привели, Кийск махнул рукой и позволил Плавту остаться в собственных кожаных башмаках.
Военная форма была к лицу Сервию Плавту, и он сам понял это, едва лишь взглянув на себя в зеркало. Рост метр семьдесят – для древнего римлянина почти богатырский – для десантника был маловат. Но по остальным физическим параметрам Сервий Плавт не уступал ни одному из подчиненных Гамлета Голомазова.
Щелкнув ногтем по желтой бирке, на которой было отпечатано «к-н Сервий Плавт», Кийск ободряюще подмигнул римлянину:
– Отлично выглядишь.
Плавт улыбнулся немного смущенно и коснулся пальцем клипсы электронного переводчика, закрепленной на левом ухе.
– Не мешает? – спросил Кийск.
– Нет, – ответил Плавт. – Только чуточку непривычно.
Слова его, тут же переведенные на общегалактический, прозвучали из второй клипсы, подвешенной на карман.
– У меня очень странный голос, – улыбнулся Плавт.
– Зато мы теперь легко понимаем друг друга, – ответил Кийск.
Еще раз осмотрев костюм центуриона и не найдя в его внешнем виде никаких изъянов, Кийск распахнул дверь в кабинет, пропуская гостя вперед.
Войдя в кабинет, центурион в нерешительности остановился у порога. Он уже успел привыкнуть к странному виду станционных помещений и к тому, что по большей части они заставлены необычными предметами, о назначении которых римлянин даже не догадывался, и все же, входя в новое помещение, Сервий Плавт всякий раз испытывал странное чувство – жгучую смесь любопытства и настороженности. Ему было интересно осмотреть все детали обстановки, но при этом он боялся, что люди, наблюдавшие за гостем, сочтут его плебеем, который пользуется стилом не для того, чтобы записывать собственные мысли, а чтобы накалывать на острую палочку куски мяса, прежде чем отправить их в рот.