Мир будущего
Шрифт:
После того, как тело полностью «облысело», девушки взялись за голову. Мою. На тщательно вымытую шевелюру нанесли выпрямляющий раствор. Робот за время процедур видоизменился, трансформировавшись в широкое кресло с почти горизонтальной спинкой и приподнятым подголовником.
Одна из косметологов достала планшет, а другая — прибор, подозрительно напоминающий компактный, по размеру руки, пистолет. Легко провела им по контуру лица: последовала серия еле ощутимых уколов, кожа начала неприятно холодеть, опухать и застывать. Вдоволь насладиться пугающими переменами мне не довелось — я провалилась в искусственный
22. Побег из Центра Разума
Я проснулась уже ближе к вечеру, от голода и непонятного сосущего ощущения в груди. Мне снилось море, но это не было сном-образом. Все, что я помнила — это вереницу колеблющихся волн. Вверх-вниз, вверх-вниз. Холмы из воды, ущелья из воды. Меня переполнял адреналин. Сегодня что-то произойдет.
Спальня давно опустела. Ни набилианок, ни тележки-робота, лишь покалывание кожи лица, напоминающее о совершенных манипуляциях, да платье, белым спущенным флагом болтающееся на спинке кровати.
Черт. Пока я дрыхла, транс-форма висела у всех на виду. Надеюсь, Ник узнает об этом не раньше, чем я окажусь в Атлантисе. Погибать, так с песней.
Судя по прикосновению, ничего не поменялось — разве что кожа стала невероятно нежной и приятной на ощупь. Не ограничившись тактильным осмотром, встала и подошла к зеркалу.
Оттуда на меня взглянул другой человек. Я была готова к такому повороту событий, но все равно долго пялилась в отражение, вертела головой и трогала лицо. Никак серьезных вмешательств во внешность, все по-мелочи, но общая картина изменилась почти до неузнаваемости.
Самую большую роль в преображении сыграла прическа: вместо непослушного облака волос на плечи ниспадали прямые, оттутюженные пряди. Их цвет неуловимо изменился, они казались более темными, блестящими и длинными, чем на самом деле, доходя до половины спины.
Сильно изменилась форма бровей: старые луковицы частично удалили, а кое-где вживили новые, из которых за ночь успели пробиться маленькие волоски. То же самое проделали с веками: через день-два ресницы и станут длиннее и гуще, чем когда-либо. Зудели губы, которые за ночь стали ярче, с ровным контуром. Благодаря подкожным инъекциям черты лица стали более выразительными: скулы выделились, лоб выровнялся, а подбородок заострился.
Я долго колебалась, прежде чем выйти из спальни. Тянула время. Заправила кровать, чем обычно не страдаю, долго выбирала, что же такого надеть, чтобы соответствовать образу (ха!) набилианки. В конце концов выбор пал на топ и джинсы из Высотного города. Транс-форма не внушала доверия: либо снова жила своей жизнью, уменьшаясь в длине, либо косметологи помимо волос, вытянули мне еще и ноги. Сегодня платье было тотально коротким.
Нет, этого удовольствия я им не доставлю. Мужчины определенно ждали моего появления. Интересовались получившимся результатом, обсуждали и, может, даже делали ставки на успешность процедуры.
Я нашла в кармане джинсов резинку для волос и собрала волосы в высокий хвост, после еще раз сверилась с отражением в зеркале и осталась довольна.
О макияже теперь можно забыть. Необычно, конечно, но я привыкну. К хорошему быстро привыкаешь.
Ник хочет говорить со мной.
Это было не предположение и не догадка, а призыв — идущий извне, предназначенный только для меня. Требовательный
Никель сдержал слово и не стал врываться ко мне в сознание, а, как все воспитанные люди, отправил запрос на разговор. Я в недоумении присела на краешек кровати, забыв о важном правиле невербальных диалогов: если хочешь отказать — отказывай сразу, без промедленья и раздумий. Нерешительность была воспринята нейроносителем как вялое согласие, и в голове возникла следующая фраза:
"Выходи из спальни, раз проснулась".
На этом Никель отключился. Напряжение спало, ухо вернуло обычную температуру. Я вздохнула, подхватила пиджак и направилась к двери. Даже хорошо, что предложение наведаться в кабинет прозвучало в столь безопелляционной форме — не потребовалось придумывать ответ. Нормального разговора все равно бы не вышло.
Услышав мои шаги, напарники смолкли. Никель одарил меня до неприличия долгим взглядом. Тимериус хмыкнул, разочарованно откинулся на спинку кресла и промолчал. Видимо, ожидал какого-то более грандиозного улучшения.
Грудь пятого размера, например.
Больше всего мне понравилась реакция Борка — точнее, ее отсутствие. На лице ни дрогнуло ни мускула, лишь улыбка в глазах и приветствие на губах.
— Доброе утро, къерра. Надеюсь, ваша ночь была продуктивной?
— Здесь ужин, — Ник показал на стол, в центре которого стояло несколько тарелок. — Поешь. А потом у меня кое-что есть для тебя.
Я подошла к свободному стулу, на котором стояла коробка с транс-формой. Переставила ее на пол и принялась за еду, чувствуя неловкость вперемешку с раздражением.
Пока я ела, Ник, наклонившись, изучал мое лицо. Двигал бровями, щурился и пару раз цокнул языком. Не знаю и знать не хочу, что он хотел всем этим сказать. Я отвечала ему достаточно неласковым взглядом, пока он наконец не выпрямился и не отошел на безопасное расстояние.
Сам он выглядел по-настоящему уставшим. Волосы в беспорядке, щетина проступила заметней, взгляд тяжелый и сосредоточенный. Неужели нельзя было воспользоваться передышкой, пока я спала, и тоже немного отдохнуть? Будто на свете нет ничего важнее этой экспедиции.
— Открой коробку. Там для тебя сюрприз, — сказал Ник, стоило мне отодвинуть тарелку.
Внутри на сложенной стопкой одежде лежала пара полуботинок. В точности таких, как я люблю. Темно-коричневые, с изящным носом и широким каблуком средней высоты. Кивнула и закрыла крышку, ощущая тяжесть на сердце. После возвращения мне перепадает непростительно много подарков.
— Красивые. Костюмы уже доработаны? Так быстро?
Можно было не спрашивать. Никель изменил излюбленному классическо-вычурному стилю, облачившись в узкую куртку с косой молнией, капюшоном и высоким воротником. Сейчас он больше походил на туриста, чем на самого себя. На ногах — штаны со множеством карманов, вместо лакированных туфель — высокие ботинки. Единственное, что напоминало о прежнем Никеле, это необычность расцветки. Темно-бордовый цвет, местами переходящий в черный, был его своеобразной визитной карточкой.