Мир-Цирк. Город Барабу. Песнь слона
Шрифт:
— Болван! — Слезы жгли глаза Алленби. — Ах ты, проклятый болван!
В посольстве, сидя за столом, Алленби пристально смотрел на Хэмфриса, надеясь, что гнев выжжет из памяти сцену бойни, свидетелем которой он стал. Две лавки на другой стороне улицы еще горели, а четверо солдат Квадранта и семнадцать граждан Тарзака лежали мертвыми в пыли, и среди них Йехудин, человек-аллигатор. Хэмфрис сидел, поставив локти на низкий столик, стиснув кулаки, и сверлил взглядом молодого рассказчика, сидевшего напротив.
— С меня хватит! Говори! Что тут произошло?
Алленби схватил Хэмфриса за воротник и сжал его.
— Заткнись, осел! Мало ты натворил?
Хэмфрис вырвался, потирая горло.
— Это непростительно, Алленби. Секретарь услышит…
— Я сказал, заткнитесь, Хэмфрис! — Алленби кивнул на рассказчика. — Помолчите. Он должен приготовить материал.
Дисус закончил перевязку:
— Это все, что я могу сделать, Алленби. Повязка должна держаться.
— Спасибо. — Алленби вложил несколько медяков в руку Дисуса. Позаботься о Йехудине. — Дисус кивнул и вышел. В комнате на миг стало тихо, потом рассказчик поднял голову и откинул черный капюшон. Лицо его было в поту, пыли и синяках.
— Алленби, — сказал он, — ты заработал черную мантию с Буститом на дороге в Тарзак из Куумика. Ты знаешь, что мне следовало бы сначала опробовать новость на дороге.
Алленби кивнул:
— Я понимаю, Зат, и клянусь, что это не повторится. Расскажи нам, что ты видел, и получишь наше молчание и тысячу мовиллов.
— Это будет сыграно на Большой площади.
— Знаю.
Рассказчик пожал плечами:
— Ладно. — Он на мгновение закрыл глаза, потом открыл и посмотрел на двух дипломатов. — Это новость о славной битве на Посольской улице между солдатами Девятого Квадранта, путниками и жителями улицы.
Алленби кивнул:
— Хорошее вступление, Зат. Продолжай.
— Горго, силач из уродцев Тарзака, стоял на улице напротив посольства, болтая с Йехудином, человеком-аллигатором, когда мимо прошла Эллена, ассистентка фокусника, и пожелала им доброго дня.
Алленби поднял руку:
— Я бы больше пользовался диалогами, Зат…
Хэмфрис хлопнул рукой по столу:
— Вы прекратите мешать ему?
— Как еще он узнает, где надо улучшить номер?
Хэмфрис нахмурился и покачал головой. Зат продолжал:
— Солдат, стоявший перед дверью посольства, присвистнул и сказал грубость. Горго подошел к солдату и попросил его извиниться. Солдат засмеялся. Тогда Горго одной рукой приподнял солдата за шкирку и попросил снова.
Другой солдат, подошедший к входу посольства, увидев это, вытащил оружие и выстрелил в Горго. Силач упал замертво. И тут… — В глазах Зата зажегся огонек. — И тут Йехудин издал древний боевой клич. "Эй, деревенщина!" — вскричал он. Призыв к войне.
Йехудин
К тому времени прохожие: уродцы, униформисты, зазывалы, даже купцы сбежались и набросились на солдат с палками, камнями, зубами и ногтями. Ужасные ружья убили семнадцать и ранили много больше, прежде чем все солдаты упали мертвыми.
— Великолепно, Зат. Над этим надо поработать, но очень неплохо. Алленби подтолкнул два лежащих на столе кошелька к рассказчику. Зат спрятал кошельки под мантию, встал и вышел. Хэмфрис кипел от злости:
— Клянусь Господом, я прикажу расстрелять всех виновных!
— Собираетесь совершить самоубийство?
— Что вы имеете в виду?
— Виновный сидит сейчас на одной подушке с вами, Хэмфрис.
— Чепуха!
— Да ну?
— Я не совершил никакого преступления, Алленби. Я выполнял приказ Секретаря…
— И пренебрегли моим.
— Я выполнял приказ Государственного секретаря Квадранта, и четверо моих людей были жестоко убиты. У нас на "Элите" достаточно офицеров для трибунала. Вы сформируете его и покараете виновных!
Алленби побарабанил пальцами по столу, потом налил себе вина.
— Не будет никакого трибунала, Хэмфрис. — Он залпом выпил вино и поставил бокал на стол. — Пока не принят Второй Закон, Квадранта не обладает на Момусе ни юрисдикцией, ни правом на экстрадицию. Но в одном вы правы.
— В чем?
— Преступление было совершено. Вы сделали его возможным, но совершили его не вы.
— А виновная сторона?
— Следствие уже состоялось, приговор вынесен и приведен в исполнение.
Хэмфрис с трудом встал:
— Вы не собираетесь ничего делать?
— Как я упомянул, суд Момуса уже состоялся; это вне юрисдикции Квадранта.
— Великий Боже, Алленби! Вы забываете свой обет? Вы член дипломатического корпуса или один из этих уродцев? На чьей вы стороне, черт побери?
Алленби посмотрел на крышку стола и не ответил.
— Уходите, Хэмфрис. Возвращайтесь на корабль.
— Думаете, Секретарь проигнорирует это?
— Я сказал, проваливайте!
Хэмфрис вылетел из комнаты. Снова наполнив бокал, Алленби продолжал сидеть и пить в одиночестве. Свет за окном потускнел, потом погас, а Алленби по-прежнему не мог ответить на вопрос Хэмфриса. Он плакал, думая о своем друге Йехудине. Молодой рассказчик недоработал: ему следовало бы узнать имена мертвых и раненых. Но Алленби был благодарен за это. Он мог только представить себе друзей, погибших или искалеченных в этой битве. Он услышал, как вошел Дисус, но было слишком темно, чтобы видеть полными слез глазами.