Мир для его сиятельства. Пограничник (том 2)
Шрифт:
Перед пирсом стояло небольшое Йориково войско во главе с самим ярлом, а рядом — Драко Транссильванский… Ну, будущий Транссильванский, не придирайтесь, со своими пока не понял кто они, наёмники или уже нет. Ну, не хочется произносить в адрес человека обидное «Бычий пузырь», хоть тресни.
— Ваше сиятельство! Войско к торжественному провожанию вашей невесты построено! — Обратился ярл ко мне, подойдя и козырнув.
— Приветствуем! — рявкнула почти сотня лужёных глоток. Без тельняжек, из доспехов в основном кольчуги и пехотные открытые шлемы, все
— Вольно! — поднял я руку.
Бедняги королевские гварды жались к пирсу, или опасливо поглядывали из-за щитов на борту галеры. Оказывается их госпожа — невеста этой возомнившей о себе проклятой деревенщины, убившей их корешей весной. И у него вон какая подписка в городе! Я их понимал, но эмоции не разделял. Мне было на них плевать.
— До встречи. — А это я Катрин, взяв её за руку.
— Если тебя убьют — можешь с войны не возвращаться! — наигранно фыркнула она, затем просто прижалась к груди. — Я буду ждать, Ричи. Вернись, пожалуйста. Я уже столько всего с тобой наворотила, что если ты не вернёшься… Или камень на шею, или в монастырь — если простят.
Нежно погладил ей по голове.
— Я постараюсь. Ты ж знаешь, я вёрткий.
Слёзы потекли из её глаз, но она старалась держаться и не показывать их. Но они всё равно текли и текли.
— Я люблю тебя, — прошептал я. — Я может и бабник, но ты — моя главная. Без тебя не смогу, и никто не станет заменой.
— Спасибо!..
Она отстранилась, и, пока держат ноги, бросилась к трапу. Где её ждали и помогли взойти по покачивающейся в такт бортам деревяшке.
Ладья отошла почти сразу. И её, и две ладьи с охраной. Я смотрел вслед, зная, что она не обернётся — нельзя. Она ведь тоже едет на войну. Не такую, как я, войну с Карлосом и дядей, чтобы меня прикрыть, но всё же. А мы, сыны Севера, потомки готов и викингов, уходя на битву, не оборачиваемся.
— Всё будет хорошо, — произнёс неожиданно возникший рядом Аларих. — Её не обидят, я прослежу.
— Ты не всемогущ, — заметил я.
— Вопрос не в том, как событие произошло, — усмехнулся он. — А как доложить. Я при дворе с шестнадцати. Может и не всемогущ, но докладывать умею.
— Аларих, — вздохнул я, отгоняя наваждение — запах её духов, стоящий в носу. — Аларих, ещё позавчера хотел сказать. Присылай в замок людей за полотнами. Нормальный ты мужик, что надо. Пусть забирают, к чёрту компенсации.
— Да ну их! — махнул он рукой. — Дарю. Там ведь твоя пра-пра-пра-прабабка изображена. Имеешь право.
— А замок… — нахмурился я. Не понял, это что было?
— Пуэбло, — подтвердил он. — Каким он был пару столетий назад. Мы ведь дальние родственники.
— Спасибо. — И правда, царский подгон.
Он кивнул на лодьи, проходящие в пятидесяти метрах от берега вверх по течению.
— Вон, твои как постарались. Уважают. Это они сами, у меня достоверная информация. Тебя порадовать.
Да, Йорик же что-то такое говорил. Я всмотрелся. Лодьи те же. Все пять
«Nuestra Se~nora de Encarnaci'on» — «Богоматерь Воплощения».
«Nuestra Se~nora de la Esperanza» — «Богоматерь Надеющаяся».
«Nuestra Se~nora de la Mercedes» — «Богоматерь Милостивая».
«Nuestra Se~nora de la Concepci'on» — «Богоматерь Непорочного Зачатия».
«Nuestra Se~nora de los Dolores» — «Богоматерь Страдающая».
Капец! Я непроизвольно отдал честь проходящим мимо кораблям. Сей жест оценили — и на корабле мне вторили, и выстроенное войско сбоку от меня жест повторило.
— Богородица любит тебя, Рикардо, — произнёс легат, поусмехавшись с моей реакции. Как сейчас помню, вон ту посудину звали «Олень», а вон ту… «Окунь»… Ну, именем местной рыбы, на неё похожей.
— Если честно, я на это сильно надеюсь, — поёжился я.
— А ты не надейся, — пронзил он взглядом даль реки. — Это называется «вера», мой юный друг. Ты всё-всё пытаешься объяснить, подтянуть под своё видение. Пытаешься устроить тот свой мир здесь. А ведь всё, что от тебя требуется, это просто жить. Быть собой. И ВЕРИТЬ.
— Мы то, во что верим, — произнёс я давно известную фразу, смысла которой ранее не понимал.
— Да, наверное. — Он пожал плечами.
— А если это не так? И там, — палец вверх, всё совсем по-другому?
— Но радуги же в небе были, парировал Аларих. — И ты их не мог подстроить, верно?
Я кивнул.
— А значит верь, Рикардо. Если там не так, и делаешь не в то, что надо, тебе дадут знак. А пока тебе наоборот, показывают, что ты на верном пути. Богородица это, Святой Андрей, Исус Распятый или сам бог — не так уж важно, как мне кажется.
Последний корабль, «Богоматерь Долорес», прошёл мимо, взяв курс на тренировочную базу в двух милях севернее города. Да-да, та самая, где бывший форт. А я смотрел вслед и думал, как оно так получается?
Вера? Я не верил ТАМ. В техногенном мире, знающим физику и природу вещей. Да, лоб крестил, и в церковь иногда ходил, но вот глубокой веры — не было её. А тут, в варварском недовеке, сам впадаю в… Варварство? Примитивизм?
А может так и надо? Только так? Может я и правда любимец богоматери? И даже если это неправда, просто должен верить в это, и идти по миру с такой верой? И тогда всё будет правильно?
«Не бывает атеистов окопах под огнём» — пел незабвенный Егор. Всё правильно, камрад, не бывает. И даже такой циник и скептик, как Рома Лунтик перед угрозой оного огня в окопах превратился в истово верующего. Причём сам не заметил, как. И дело не в радуге, которая лишь окончательно добила и поставила вопрос ребром. Всё давно к этому шло, с момента собственно попадания.