Мир до и после дня рождения
Шрифт:
— Ты так до сих пор и продолжаешь разыгрывать драму из ситуации со своими руками, Ирина? — спросила мать по-английски, чтобы Лоренс наверняка понял. Он убедил ее, что ничего не помнит из университетского курса русского языка, чтобы иметь возможность подслушивать. В результате он узнал, что Раиса думает о его манере одеваться.
— Я не разыгрываю, просто пытаюсь согреться. Ты постоянно считаешь, что я тебя обманываю, но у меня действительно состояние…
— У каждого американца состояние. Массовое соревнование, у кого больше состояние. Ни один американец не
— О, да вам можно организовывать партию, — сказал Лоренс. — Проводить собрания, создать свой сайт в Интернете.
— Хочешь сказать, — перебила его Ирина, — что болезнь Рейно я себе придумала?
— Вставай утром и занимайся спортом, Ирина, тогда тебе будет тепло весь день!
— Она права, — кивнул Лоренс. — Упражнения будут стимулировать кровообращение.
— Если вы будете с утра включать отопление, то это поможет мне гораздо больше.
— Ирина, ты что, не знаешь, какие тогда приходят счета за газ?
— Но сегодня же канун Рождества!
Лоренс бросил на нее быстрый взгляд, в котором читалось предупреждение: «Ты обещала».
— На самом деле цены на природный газ здорово взлетели. Новые исследования много не дали, и даже запасы в Северном море постепенно иссякают.
— Иногда, — сказала Ирина, — в порядке исключения можно было бы не рассматривать проблему человечества в целом, словно мы на программе «60 минут», а в одно предрождественское утро позаботиться об одном маленьком доме и об одной любимой женщине, которая замерзает.
— Ладно, — уступил Лоренс, — об одном маленьком доме. Тогда больше смысла в том, чтобы согреть тело свитером, чем отапливать помещение.
— Прохлада бодрит, надо больше двигаться! — Словно в подтверждение своих слов Раиса принялась носиться по кухне взад-вперед, и все ради того, чтобы взять одну чистую ложку.
— Чертовски верно, — согласился Лоренс. — Если в доме сильно натоплено, мне хочется спасть.
Когда после кофе они вышли прогуляться по авеню с нависшей над ней линией метро, Лоренс потряс ее за плечо:
— Эй! Ты что такая недовольная?
— Ты никогда меня не поддерживаешь. Вы вечно на меня набрасываетесь, а ведь это моя мать.
— Я просто стараюсь, чтобы все закончилось мирно.
— А что хорошего в таком мире?
— Честно говоря, этот вопрос иногда возникает при поиске решения глобальных конфликтов. Мир штука скучная. Извечный экзистенциальный вопрос: в чем смысл, чего ты хочешь достичь? Он имеет место не только в жизни индивидуума, но и в жизни страны.
— И как же люди в «мозговых центрах» находят решение?
— Также как любой здравомыслящий человек, приехавший в гости к теще: стремление к миру перевешивает все возможные варианты развития событий.
Лоренс любил Брайтон-Бич, окружающий мир стимулировал его — неплохо для спелеологически-замкнутого существования внутри семьи, способствующего развитию клаустрофобии, тогда как внешний мир огромен, как и стремление его познать. В конце концов, ее творчество давало
Перестав дуться, она потащила Лоренса в магазины, где от души порадовалась тому, что после посещения Москвы он уже не стеснялся обращаться к продавцам на русском. Он подумывали купить немного икры для ужина, но цена оказалась непомерно высокой, поэтому сполна вкусили те прелести, что предлагались бесплатно, и с удовольствием наблюдали за бывшими гражданами Советов, проходящими мимо по тротуару. Среди них были и дородные мужики лет семидесяти, подставлявшие морозному декабрьскому ветру старческую грудь нараспашку, и девочки-подростки, вышагивающие в пушистых белых шубах, как будто сшитых из пуделей. Растрепанный персонаж рылся в мусорном контейнере в поисках бутылок, чтобы слить найденные последние капли пива, водки или вина в свой непривередливый пищевод.
Когда они встретились с Раисой в кафе «Волна», Лоренс приветствовал ее своим неизменным:
— Сногсшибательное платье!
Просмотрев меню, Лоренс ограничился салатом, а вот Ирина решила поесть «как большая девочка». Ободренная замечанием матери, что у нее «цветущий» вид, она заказала селедку, суп с рисом и бараниной, котлеты по-киевски и пиво.
На вопрос матери о работе Ирина честно ответила, что ее посетило вдохновение, она настроена добиться большего и заняться, по совету Лоренса, компьютерной графикой.
Мать слушала ее терпеливо, но не больше.
— Скажите, Лоренс, как вы полагаете, вы надолго задержитесь в Лондоне?
— «Блю скай» именно то, что мне сейчас нужно. Я бы поработал там еще несколько лет.
— Как же так? — удивилась Ирина. — Я полагала, ты мечтаешь получить должность в Совете по международным отношениям в Нью-Йорке.
— Я передумал. В Лондоне у меня есть возможность заниматься «особыми отношениями».
— Какими особыми отношениями? С кем?
— Между Британией и США, идиотка. Это такое выражение.
— Не называй меня идиоткой.
— Ирина, я всех так называю.
— Но не меня. Никогда, слышишь?
— Ладно! Прости! Бог мой, я просто хотел сказать, что работа в Британии позволяет мне заниматься политикой и Европы, и США.
— Черт подери, и когда ты собирался поделиться со мной?
— Я уже поделился.
Раиса, наблюдавшая за разговором, решила вмешаться:
— Понимаете, чем дольше вы остаетесь в Лондоне, тем больше меняется речь Ирины. Она употребляет выражения, которых я не слышала от ньюйоркцев. Она даже по-другому произносит слова. С каждым годом я замечаю все новые изменения.