Мир Феликса

Мельников Евгений

Я смотрел на него и не верил глазам: он задумался, его взгляд окутывали сомнения. Я сказал ему все, что хотел, оставалось лишь ждать, к чему приведет эта буря в его голове.

— Знаешь, возможно, ты прав. — Его слова порезали мой слух. — Наверное, я зря все это затеял, нужно было просто сдохнуть.

И снова наступила тишина. Я впервые был свободен от мыслей. Надеюсь, и Феликс тоже. В этом месте, под холодным ветром, в самом центре борьбы, но вдали от всех я был настолько приподнят этой неожиданной свободой, что чувствовал себя частью неба.

— Что будешь делать теперь? — Спросил я, с удовлетворением осознавая, что мой вопрос, ровно как и его ответ, ничего не значил.

— Цель номер один: выбраться отсюда живым. — С прежней серьёзностью ответил Стас.

Я, было, хотел пожелать ему удачи, но тут же подумал, что он примет это за издёвку. Все нужное

было уже сказано, осталось только попрощаться.

— Прощай, Андрей. — Он сделал это первым.

— Прощай, Феликс.

Невозмутимо, с видом опытного вояки он ушел волевой, размеренной походкой. Я не знаю, удалось ли ему выбраться, так или иначе, он был более не опасен. Можно сказать, я разработал вакцину против него, лишил способности к размножению. Да, это всего лишь один экземпляр из тысяч или даже миллионов, даже сам Феликс не смог бы сказать точно, но для меня это была победа, не менее важная, чем создание антивируса. Если я сумел переубедить одного, значит и другие, пусть через опыт, а не убеждение, смогут прийти к идее все это прекратить, а идея, как я сумел убедиться, может быть живучее самой выносливой заразы.

Ветер продолжал надувать мне рану, благодаря чему тромбовая корка нарастала очень быстро. И все же я оторвал рукав от свитера, чтобы замотать кровоточащий порез. Адреналин частично отпустил, и я начал ощущать, как холод проникает в мое тело. Нужно было поскорее закончить дневник и выпустить его в свет, я достал смартфон и начал писать. Не то от холода не то от стресса, я писал гораздо быстрее обычного. Напряженные пальцы резво стучали по экрану, строки изливались напористым потоком, очень много хочется сказать миру, прежде чем я закончу свой путь. «Хочется…» Я был уверен, что это когда-нибудь произойдет: мое повествование достигло текущего момента, теперь я могу писать в настоящем времени.

Пожалуй, этот момент, как никакой другой, подходит, чтобы задуматься о вечном и объективном, существующем не зависимо от нас и нашего знания о нем.

Жизнь, как и все ее существование — удивительный феномен. И вправду, вся биомасса, что есть во вселенной, представляет бесконечно малую долю всего сущего, как по объему, так и по времени существования. А ведь это та же материя, те же молекулы, собранные в более сложный механизм. Как вообще это могло появиться? Еще полмиллиарда лет назад, срок, незначительный в масштабах космоса, на Земле кипела лава и бушевали грозы. Что отличало ее от других кусков твердой материи, движущихся по галактике? Разве что наличие воды — главного химического реагента, или же вращающееся горячее ядро внутри, обеспечивающее планету электромагнитным полем, защищающим ее от солнечной радиации. И это лишь пара условий, необходимых для появления жизни. А дальше — длительный этап химической эволюции вещества, в конце которого — первые вирусы и другие доядерные формы жизни. Всего лишь бактерия — это уже на порядок сложнее любого камня, уже какой-никакой жизненный цикл, живое воспроизводство. Дальше больше: простейшие эволюционируют в разного рода червей, затем в членистоногих с их примитивной, но все-таки нервной системой, затем в хордовых — рыб и земноводных — у них уже имеется мозг и мышление, пусть пока лишь инстинктивное. Затем еще один виток эволюции — из хордовых выделяются млекопитающие, и это новое развитие нервной системы — эмоциональное — они играют, радуются теплу матери, переживают утрату. И вот, еще несколько звеньев, и появляется человек. Он способен создавать, и все благодаря третьему уровню мышления — абстрактному. Человек изучает мир, себя и свое место в мире, строит теории своего происхождения. И самое поразительное: вся эта достигшая социального сознания идиллия разворачивается на крохотном шарике, вокруг которого, как минимум, на два парсека нет ни единой живой клетки. И главный вопрос этого гиперболического дисбалланса: что важнее и ценнее в мире, сложность живого разума или величие вселенной? Мы — крохотные копошащиеся организмы на маленькой песчинке, бескрайний космос о нас не знает, ему просто нет дела. Вся наша цивилизация, как мы ее называем, может вмиг прекратить существование по воле случая, и миллионы лет эволюции канут в бездну времени. И есть лишь одна вещь, способная дать ответ космосу, прежде чем мы сгинем во тьме…, это разум. Все во вселенной есть материя. Мы же, живые существа, способны мыслить, мы несем уникальную, нематериальную часть мира, которая бесконечно мала, но сильна и удивительна. Жизнь не просто существует, она знает о своем существовании. Она работает с информацией. Каждая частица во вселенной несет информацию, но без

живого разума в ней нет смысла. Точно так же, как течет энергия при столкновении материй, информация рождается от взаимодействия материи и разума. У разума есть эго и есть физическая принадлежность, которая отделяет это эго от других. Эта крепкая связь единицы сознания с живым физическим объектом — наша главная слабость. Сознание верно бережет материю, в которой оно хранится, ведь эта материя живая, и только пока она жива, сознание существует. Вся биологическая масса хрупка и уязвима, и единственная ее защита — невероятно сложный феномен сознания. А самое забавное здесь то, что одной из этих единиц сознания являюсь я, отделенный, обособленный, мыслящий субъективно. Почему я создан таким? Вернее, почему мое сознание, которое, по сути, и определяет меня, заключено именно в этом теле? Это не связано с генами. Просто так вышло — у эмбриона развился мозг, по нейронам пошли электрические сигналы, образовав разум — мой разум. Так же как тепло есть проявление движения многочисленных молекул, разум — синергическое проявление совокупности электрических сигналов, сущность, рожденная движением более простых объектов. И вот мой чистый от рождения разум начинает развиваться, получая информацию. Органы чувств каждый день приносят ему новые данные, которые он бережно откладывает в памяти, потому что они невероятно важные. Он анализирует их, насколько позволяет его пока простейшая модель мышления, выстраивает шаблоны, которые позволяют ему все быстрее принимать новые данные, находить в них знакомое и новое, классифицировать объекты и ситуации. Информации так много, а стремление к познанию так высоко, что даже без поступления новых данных мой детский разум ухитряется создавать что-то новое посредством фантазии. Мои знания о мире по-прежнему ничтожно малы, и мир фантазии для меня намного живее и обширнее. Эволюция продолжается, я начинаю социализироваться, выделяя из общей массы объектов те, что способны к общению — животных и людей, таких же мыслящих индивидов, как я. Моя память уже набита бесчисленным множеством шаблонов, где-то ложных, где-то объективных, мой уровень общения растет, теперь я способен получать знания в абстрактной форме, посредством речи, и точно так же отдавать их. И вот наступает момент, когда мои знания о мире достигают границы в одной из областей. Тогда я снова возвращаюсь к познанию через собственный опыт или, если это возможно, развиваю свою теорию на основе доказанных кем-то постулатов — я будто карабкаюсь по построенной другими людьми лестнице, чтобы в итоге добавить новую ступеньку. Так работает научно-технический прогресс. После многих тысячелетий такого прогресса мы получили огромное количество лестниц с разным количеством ступенек, благодаря им мы изменили мир вокруг себя до неузнаваемости. Всего лишь одной ступенью эволюции ранее, новому разуму достаточно было жить обычной жизнью своего биологического вида, чтобы получить все знания, доступные его собратьям. Теперь все не так. За свою эпоху человек получил такое количество знаний, что их уже нельзя вместить в одну голову. Мы научились создавать и использовать орудия труда, шить себе одежду и строить жилища, чтобы выживать в более сложных условиях, создавать транспорт, чтобы передвигаться быстрее, и оружие, чтобы доминировать над другими. Мы устремили свои созидательные амбиции так высоко, что уже близки к созданию разума, не привязанного к живой материи. Мы прошли достаточно длинный путь от первой клетки, чтобы оглянуться назад и восхититься, каким невероятным образом изменился мир с тех времён. Можно представить, какими будут следующие шаги прогресса, но почти невозможно предположить, каким будет следующий виток эволюции разума, поскольку каждый из них непостижимо далек от предыдущего. Возможно, переходной ступенью должен был стать Феликс…

На этом все. Я повлиял на этот мир, как мог, дальше действовать вам.

Посмотрите по сторонам. Убедитесь, что никто не следит за вами. Если вы читаете этот дневник и не знаете, кто такой Феликс Грин, то именно вам сохранять интеллектуальное разнообразие человечества. Не известно, как сильно он сумел распространиться и сколько его копий сейчас рядом с вами. Возможно, он уже живёт жизнью ваших близких, возможно, вы один из немногих, чей разум сохранил уникальность. Если мой вирус жив, и Феликс не смог ничего предпринять, то мы побеждаем, если же все иначе, последняя надежда на вас.

Теперь вы знаете правду, а значит, готовы к сопротивлению. С этого момента судьба мира зависит от вас, а все, что осталось мне — как следует продышаться.

Больше книг на сайте - Knigoed.net