Мир Гаора

Зубачева Татьяна Николаевна

В повалушу всунулась Малуша.

– Рыжий, а учиться будем? Меня матка отпустила уже.

– Давай, - кивнул Гаор, - заходи и показывай, что получилось.

Малуша вошла и гордо вывалила прямо на его постель свое рукоделье: браслетик, колечко и шпильку с цветочком. Гаор придирчиво осмотрел и кивнул: всё чисто, концы убраны, витки и лепестки ровные.

– Хорошо. Всё правильно.

Малуша просияла счастливой широченной улыбкой.

–

Рыжий, а теперь что будем плести?

– Придумаем, - рассмеялся он.

В посёлках женщины тоже, в основном, прятали волосы под платки, укладывая их узлом на макушке или затылке, но чаще заплетая в косы и тоже укладывая на голове, но он видел, как девчонки и девки, кто помоложе, заплетают волосы в косу, но не на макушке, как девочки-дуггурки, а на затылке, чтоб спускалась на спину, а спереди на голову надевают широкую ленту. А если вместо ленты ободок, то... то интересно должно получиться.

Малуша забрала своё рукоделие и убежала хвастать, что Рыжий её похвалил. А Трёпка не пришла, значит, не сделала, придётся за ухо подёргать, чтоб знала: на раз сказано, а на два по шее.

Гаор выдвинул из-под нар второй сундучок, поменьше, с задельем, открыл и стал просматривать: чего и сколько у него есть, и что он сегодня под курево и трёп будет делать. А если... а посмотрим, и он отложил почти законченный мечик. А не приглянется мужикам, ну, так он себе его оставит, будет в бардачке возить. На телё все-таки опасно, прощупают при обыске, мало не покажется.

В дверь заглянул Тумак.

– С приездом, Рыжий, чего лопать не идешь?

– Как не иду?
– засмеялся Гаор, вставая.
– Аж бегом бегу.

На кухне весёлая толкотня у рукомойника и шум голосов.

– Как съездил, Рыжий?

– В порядке. Как вы тут?

– Живём, хлеб жуём.

– Спасибо матерям-владычицам...

– ...и нашим кормилицам.

– Старшая Мать, а Рыжему с дороги да устатку и стакашу бы можно.

– Ну, и нам заодно.

– Я вот вицы всем вам сейчас отмерю!

– Старшая Мать, так холодно.

– Ага, замёрзли мы.

– Ну, по стопарику бы хоть.

– Работать надо, лемзяи, тады и не замёрзнете.

Что до новогодья ни стакаши, ни стопарика у Старшей Матери не выпросишь и не вымолишь, все знали, но отчего ж не попробовать. А вдруг отломится, это раз, и для общего смеха, это два. И Гаор с удовольствием участвовал в этих регулярно возникавших молениях, причём Старшая Мать, хоть и ругалась на них, и пьянчугами называла, но и смеялась вместе с ними. И даже Джадд, всегда сидевший молчком, иногда присоединялся

к мужикам и улыбался.

После ужина, как всегда, учёба, курево, трёп и рукоделье. Гаор проверил чтение, письмо и счёт у Лутошки и Малуши, определил, что им сейчас писать и решать, отодрал при общей поддержке Трёпку за ухо за несделанные плетёнки и велел сейчас делать.

– У меня не получается, - хныкала Трёпка.

– За волосы драл, не получается, - задумчиво сказал Гаор, зажав сигарету в углу рта и выплетая мечик, - за ухо - тоже не получается, может, мне тебе задницу надрать, чтоб получилось?

– Срамота, - поддержала Гаора Большуха, зашивавшая штаны Сизарю, - девка уже, считай, вот-вот в сок войдёт, а ни хрена не умеет, - и с гордостью посмотрела на старательно выписывающую буквы Малушу.

– Рыжий, а это чо ты плетёшь?
– спросил следивший за его работой Сивко.

– Я когда у Сторрама был, наплёл всякого, - спокойно и чуть небрежно стал рассказывать Гаор, - ну, колец всяких, и простых, и височных, грибатку матерям сплёл большую.

В кухне наступила такая тишина, что Лутошка, Малуша и Трёпка бросили свою работу и удивлённо смотрели на застывшие лица взрослых. А Гаор, словно не замечая этого, продолжал.

– Ну, плёл по памяти, что видел когда-то, а потом матери мне объяснили, что для чего и какой смысл имеет. А это, - он выложил на стол законченную работу, - это, мне сказали, мечик, мужской оберег, талисман воинский. Я их потом много наплёл.

– И дел куда?
– сурово спросила Нянька.

– Подарил, - ответил, твёрдо глядя ей в глаза, Гаор, - брату названному, друзьям, кому успел. Продали меня.

Нянька кивнула.

– А височные кольца какие плёл?

– С лопастями. На три, пять и семь лопастей.

– И кому какие знашь?

– Знаю. Три лопасти у полешан, у дреговичей пять, а у криушан семь.

– Правильно, - кивнула Нянька, а за ней и остальные женщины.
– И все дарил?

– Все, - твёрдо ответил Гаор.

– Ну и ладноть, - улыбнулась Нянька, и все сразу задвигались и зашумели.

Мечик пошёл по рукам. Лутошка, Малуша и Трёпка под грозным взглядом Гаора вернулись к урокам. Красава попросила себе кольца на три лопасти, а то сюды её совсем махонькой привезли, она и не помнит, кем раньше была, так полешанское ей.

– Говорите кому какие, - рассмеялся Гаор.
– К новогодью сделаю.

– Грибатку плести не вздумай, - предостерегла его Нянька.
– Её за просто так не носят.