Мир Гаора

Зубачева Татьяна Николаевна

– И что?

– Перечислить стадии и фазы, господин?
– разжал губы Гаор.

– Пошел ты...!
– мужчина бешено выругался.
– Я к нему как к человеку, а он мне господином тыкает. Врезать бы тебе, да привязан.

– Могу и отвязать, - спокойно ответил Гаор.
– И врезать. Как человек человеку. Огонь справедлив.

Мужчина облизал сухие в серой корке губы и вздохнул.

– Думаешь... может, и так. Только... я ведь не сам, поверь, я по приказу...

прикажут, и куда ты денешься. Ладно, покурить у тебя есть? Дай, будь человеком.

Гаор покачал головой. Мужчина зло сощурил глаза, и тогда он пояснил:

– С собой носить запрещено.

– Такой ты и послушный?!

– Спина чешется, - усмехнулся Гаор.
– И жить хочется.

– Это да, - вздохнул мужчина, - жить хочется.

Теперь они молча глядели друг на друга.

– Запомни, - вдруг совсем тихо сказал спецовик.
– Мы тоже люди, понимаешь? В печке все равны.

– Как тебя зовут?
– спросил Гаор.

– Неважно, у нас семей нет. Запрещено нам, понимаешь? Сволочи, хоть бы вкололи что, чтоб заснуть и не проснуться, а они...

Он внезапно, как выключенный, замолчал, и в то же мгновение Гаор не так услышал, как почувствовал поворот дверной ручки и резко шагнул с разворотом, чтобы оказаться спиной к каталке и лицом к двери...

...И что? И ничего. Огонь справедлив? А как ему ещё думать?! А в "печке", и в самом деле, все равны, все горят одинаково, и пепел в одну землю ляжет. Мать-Земля всем мать, всех принимает.

А в этот день должен был быть какой-то очередной "семейный" праздник. Гаор узнал о нём накануне от Фрегора, который всю дорогу домой отчаянно ругался, выдумывая повод удрать из дома.

– Сволочи, - стонал он, как от боли, - представляешь, Рыжий, эта сволочь знает моё расписание, а с пердуна станется позвонить моему идиоту и отпросить меня.

Гаор уже знал, что сволочь - это, как правило, Мажордом, пердун или старый пердун - отец Фрегора, а идиот - непосредственный начальник. Ни к кому из перечисленных он ни малейшей симпатии не испытывал, праздники Ардинайлов с травлей и прочими паскудствами ненавидел, и потому слушал хозяина даже с сочувствием.

– Придётся Венну звонить, - наконец вздохнул Фрегор.
– Пусть организует мне вызов. Останови, Рыжий, да, у будки.

Гаор аккуратно притёр лимузин к тротуару точно напротив будочки телефона-автомата.

Договорившись с Венном, Фрегор вернулся в машину уже в гораздо лучшем настроении.

– Гони в "Пещеру", Рыжий, - распорядился он и хихикнул.
– Сейчас мы тылы подготовим.

"Пещера" была знаменитым ювелирным магазином, и Гаору стало интересно: какие тылы

там собрался готовить хозяин? А если его заставят идти следом, будет здорово: в "Пещере" он не был ни разу, и стоит посмотреть на это место, так сказать, изнутри.

Но мощные фигуры и морды охранников у входа - похоже, бывшие спецовики - не вызвали у Фрегора желания брать раба с собой, и Гаору пришлось остаться в машине под их внимательными и откровенно недоброжелательными взглядами.

Ждать пришлось недолго. Как и тогда, на день рождения Сынка, Фрегор вышел с маленьким фирменным свёртком-коробочкой в руках и сел в машину с теми же словами:

– Пусть давится. Домой, Рыжий.

– Да, хозяин, - откликнулся Гаор, срывая лимузин с места.

Его догадку о дне рождения кого-то из Ардинайлов подтвердили в казарме.

Разумеется, он никого ни о чём не спрашивал, просто уже достаточно набил глаз, чтобы заметить суету предпраздничной подготовки. А Мажордом сразу - он только успел куртку снять - вошёл в их мгновенно замолчавшую спальню и прямо к нему.

– Дамхарец, завтра с утра в выездном чтобы был!

– Понял, - кивнул он, продолжая раздеваться.
– А куда ехать?

– Куда прикажут!
– усмехнулся Мажордом.
– Завтра всё для господина Орната, понял?

Гаор, сидя на кровати, расшнуровывал ботинки и, услышав это, вскинул на Мажордома глаза.

– Да-да, - насмешливо смотрел тот на него сверху вниз, - завтра его день и его праздник. Всё для него и как он захочет. Запомни.

Мажордом оглядел его, стоявшую рядом Снежку, улыбнулся с явным торжествующим превосходством и вышел.

Гаор посмотрел на Снежку, пожал плечами и продолжил переодевание.

– Ты поберегись, Рыжий, - шёпотом сказала Снежка, - про него страшное рассказывают.

– Кто?
– так же тихо спросил Гаор, возясь с ботинком.

– А мальцы из первой спальни, ну, кого ему на подстилку дают. Которые вернулись.

И Снежка вздохнула.

Перспективы вырисовывались, мягко говоря, невесёлые. Но ничего изменить он не мог, а потому просто кивнул Снежке, показывая, что всё понял, отдал ей своё бельё и белую рубашку и уже в расхожем пошёл со всеми на ужин.

А после ужина его позвала к себе Первушка и долго тщательно осматривала. Он, правда, догадывался, чем вызван этот осмотр, но всё-таки спросил:

– И что хочешь найти?

Она строго посмотрела на него:

– Не придуривайся, Дамхарец. Он о тебе давно спрашивает.

– Я знаю, - усмехнулся Гаор.

– А про дециму тоже знаешь?

И в ответ на его искренне удивленный взгляд кивнула: