Мир, где меня ждут

Дементьева Марина

— Дем, у тебя сейчас было такое обречённо-мученическое выражение лица… Ну вот, уже лучше. Хотя я всё же не понимаю, что могло привести тебя в состоние шока. Надеюсь, ты не думал, что я закачу прямо сейчас истерику, до слёз огорчённая тем фактом, что в моей жизни — так уж сложилось — не нашлось места одноразовому белому балахону, очередям к ЗАГСу и пьяным выкрикам 'Горько'?

— Ничего не понял, — шёпотом честно признался ведьмак, целуя её хрупкое запятье и длинные тоненькие пальцы.

— Ну и не важно. Просто знай, что я сегодня самая счастливая — это раз, и что я безумно люблю тебя, Магистр, — это два. А три — не смотри на меня так, пожалуйста, не то нас точно потеряют. И твой чудесно обретённый родственник поднимет на уши всю Сантану. С него станется сюда ввалиться

с половиной охраны и свитой в полном составе, даже не сомневаюсь. А с меня пока хватит потрясений. И вообще, вспомни наконец о манерах и отвернись, я хочу уже выбраться из этой постели, но боюсь, что запутаюсь в простыне и шлёпнусь на пол самым идиотским образом… Демиан, я серьёзно! Демиан… Ну тебя, я обижусь! Вот за это точно обижусь! И только попробуй мне сейчас что-нибудь сказать! Как это ты меня видел?! Темно же было! Ах, ведьмаки и в темноте прекрасно видят!.. А промолчать не мог, хотя бы ради приличия? Ну всё…

Всё еще сотрясаясь от смеха, Магистр накрыл голову прилетевшей в него подушкой. Марина сердито прошлепала за занавеску. Когда чуть едва слышно всколыхнулась тяжёлая ткань, и повеяло сквозняком, парень отбросил использованную в качестве орудия мести постельную принадлежность и блаженно развалился на кровати. А в груди рос огненный шар, который вскоре уже наполнял всё его существо. И мир заискрился чистейшими радужными красками, такими глазами он не смотрел на него даже в детстве, что уж говорить про сознательную жизнь, когда он на себе познал всю мерзость и грязь, что окружала его со всех сторон. А теперь всё, что было плохого, исчезло, растворилось без следа в этом очищающем, созидающем и согревающем пламени. Демиан поймал себя на том, что улыбается этому новому миру, широко, как мальчишка.

Несколько минут спустя в дверь будто нерешительно поскреблись, а затем, вдруг резко и без перехода переменив линию поведения, утренний визитёр, не дожидаясь разрешения войти, пинком распахнул ни за что пострадавший предмет обстановки и бесцеремонно ворвался внутрь. Демиан поднялся навстречу ни кому иному, как Трею, метавшему едва ли не настоящие молнии из-под сведённых бровей. Но даже не это, а угловатые, несколько скованные движения светловолосого ведьмака выдавали в нём крайнюю степень бешенства. Все его манеры и повадки, эти едва приметные незнакомому человеку, даже обладающему самым внимательным глазом и острым умом, мелочи Демиан успел досконально изучить за годы дружбы. И всё же он никак не ожидал того, что Трей просто и незатейливо приласкает его хорошо поставленным ударом правой.

Подождав с десяток секунд, пока звон в голове немного поутихнет, а в глазах прояснится, Демиан хмыкнул, насмешливо глядя в перекошенное от сдерживаемой ярости, со сжатыми в бескровную полоску губами лицо молодого герцога.

— И тебе доброе утро, Трей.

— Что, хорошо спалось? — гадюкой, которой чей-то сапог придавил хвост, прошипел товарищ. Почти видимое в материальном мире багровое марево, окутавшее его фигуру, недвусмысленно указывало на то, что обладателя этой ауры, полыхающей цветом сокрушительной, внезапно вспыхивающей и стремительно угасающей злости, так и подмывает дать добавки. Да при том порцию как можно более щедрую.

— Как никогда! — весело оскалился Магистр, думая о том, что ведёт себя, как нахальный подросток, будто нарочно нарываясь на кулак приятеля, выводя его из себя и опытным путём выясняя пределы терпения. Трей спрятал руки за спину, сцепив пальцы в замок — еще один знакомый жест. Друг всеми силами постарается донести до него, то бишь до Демиана, всю его неправоту и неприглядность поступков цивилизованным методом — с помощью словесного внушения. Это означает, что драка пока что отменяется. Хотя, вполне возможно, его сдерживало близкое присутствие Марины.

— Вот что, Демиан, — Надо же, какой официоз! Выходит, ситуация обстоит еще хуже, чем он предполагал. Это обращение по полному имени из уст Трея, не терпящего церемонности во всех её проявлениях, говорит о большем, нежели зуботычина его же 'авторства'. — Знаешь ли, до недавних пор мне было плевать на то, сколько

у тебя баб. Я тебе не мамочка. Но на счёт Марины я тебя, кажется, предупреждал.

— Вжился в роль строгого старшего братца? — Демиан машинально потёр немилосердно ноющую скулу левой рукой. Одновременно с этим глаза Трея приобрели квадратную форму. Парень ошарашено потряс головой.

— Как это… когда вы успели-то? И даже мне ничего не сказали… Дем, ты почему мне сразу ничего не сказал?

— Интересно, когда бы я успел это сделать? Ты мне не давал право голоса, — фыркнул ведьмак, едва удерживаясь, чтобы не расхохотаться при виде несчастной физиономии Трея, на которой отражалась вся гамма испытываемых им эмоций — растерянность, изумление, вина и стыд.

— Хвала Хозяйке, — вздохнул наконец герцог. — Я уж и надеяться не смел, что ты придёшь к этому решению. Намеревался уже дать тебе пинка в нужном направлении. — И с чувством обнял Магистра. — Поздравляю, братишка, я за вас искренне рад! Счастья вам двоим! Я ведь давно уже успел убедиться в том, что не вместе вы счастливы никогда не будете… И вообще, за это стоит выпить!

— Да уж, стандартный набор действий — напились, подружились, подрались. Только в обратной последовательности. Хотя, возможны повторы…

— Не передёргивай, я сказал 'выпить', а не 'напиться'. К тому же тебя напоишь, как же… Только деньги попусту тратить, да благородный продукт почём зря переводить. Кстати, что еще хотел сказать… Дедуля-то твой не промах оказывается. Подмётки на лету рвёт. Уже присмотрел тебе невесту. Всё, как полагается — богатая, знатная, с целым полчищем благородных предков… Короче, с политической точки зрения, просто идеальный вариант жены.

— Во даёт! — восхищенно присвистнул ведьмак, но глаза его сузились от злости. — Отцу всю жизнь поломал, теперь за меня взялся.

— Так ты же, вроде как, наследник теперь его…

В ответ Демиан продемонстрировал куда-то в направлении великокняжеских покоев крайне неприличный жест, позаимствованный у троллей. Наверное, ведьмак не сумел подобрать на всеобщем ни единого выражения, в полной мере отражающего всю глубину его любви к родовитому деду. Трей только вздохнул.

— Не нужно мне всё это, понимаешь? Не моя это судьба, не хочу! И не желаю иметь никаких общих дел с этим… Князем.

— Да, авалларский правитель, конечно, скотина порядочная… И, если бы не его вмешательство тогда… не эти его поганые принципы, твоя судьба сложилась бы совершенно по-другому. Но таким бы ты стал в этом случае? Был ли ты тем Демианом, каким я тебя знаю? Или это был бы совершенно незнакомый мне князь Д`элавар? Такой же заносчивый, надменный и жестокий, как его дед?

— Не знаю, Трей. Ничего не знаю. Прошлого не вернёшь. Но, в любом случае, мне с сантанским правителем не по пути.

Без малейшего промедления и проволочек уладив все деловые отношения, из чересчур гостеприимного сантанского замка выезжали уже тем же днём. Трей, сидя, как влитой, в седле Задиры, важно вышагивающего немного слева от кареты, где ехали девушки, время от времени бросал косые взгляды на затеявшего игру в молчанку Магистра и только головой качал. Видно, восстанавливал в памяти скандальное выступление последнего. Наверняка, аваллары еще долго не забудут 'прощального слова' внука своего повелителя, в котором тот предельно честно и не стесняясь в выражениях поведал, что он имел в виду все их далеко идущие планы касательно его скромной персоны, всю эту политику, мерзких интриганов вообще, и одного старого злобного интригана в частности. Даже забавно оказалось наблюдать за выражениями лиц авалларской знати, которые были вынуждены выслушивать эти в высшей степени оскорбительные для них выпады, не смея ничего сказать в ответ не ведающему страха перед жестоким, скорым на расправу Великим князем заносчивому мальчишке, младше большинства из них в несколько десятков раз. И не могли не признать, что князь Демиан, упорно отказывающийся от принадлежности к роду Д`элавар, раз уж дед лишил его отца права называться этим титулом, удивительно похож на рано ушедшего из жизни при трагических и загадочных обстоятельствах Эджая.