Мир хижинам, война дворцам
Шрифт:
— Слава! — вопил зал. — Долой мачеху Россию, да здравствует ненька Украина!
Винниченко поморщился. Речь Петлюры досаждала ему не содержанием своим — с содержанием он был согласен. Нестерпимо было, что восторг аудитории адресован не ему, Винниченко, а кому–то другому, тем паче — Петлюре. Полюбуйтесь–ка на этого хлюста, — заложил руку за борт френча и стоит, ожидая тишины, — тоже мне наполеончик! А остолопы–семинаристы устраивают ему форменную овацию. Чего доброго, съезд еще облечет этого премьера из кобыштанского кружка театралов–любителей своим доверием и пополнит им состав Центральной рады! А ведь он, сукин сын, даже и не своими словами говорит, а просто–напросто цитирует,
Петлюра тем временем продолжал, и каждое слово его — пусть и не его, а фракции украинских социал–демократов — зал встречал ревом и грохотом подошв о пол. Петлюра теперь говорил о том, что воевать на стороне России украинская армия будет лишь при условии, если России гарантирует создание украинского государства. И требовал, чтоб Центральной раде такие гарантии были немедленно даны.
— Требуем! — заревел зал. И вдруг запел песню, принесенную с той стороны фронта, с украинских земель, находившихся под властью Австрии, гимн партии украинских националистов–самостийников:
Не пора, не пора, не пора
Москалеві і ляхові служить…
Винниченко тоже подпевал, но морщился. Песня была явно шовинистическая: «Москаль», «лях»… Лучше бы сформулировать иначе: «Не время России и Польше служить», имея, конечно, в виду Россию империалистическую, а Польшу — в историческом аспекте, иначе говоря: притязания ляшских феодалов на украинские земли. Кстати сказать, именно на примере Польши особенно ясным становится империалистический характер русской политики в отношении Украины. Еще бы! Временное правительство провозгласило самостоятельность — слышите, не автономию, а именно «самостоятельность» Польши. Как это вам нравится? На такой кунштюк способен только этот саратовский брехунец, Сашка Керенский. Да ведь польская территория — абсолютно вся — от Вислы до Буга и Немана — оккупирована сейчас немецкими войсками!
Ха! Хорошо провозглашать самостоятельность государства, которое тебе не принадлежит! Хитрый, но несложный агитационный трюк!
Винниченко задумался. А ведь над этим стоит поразмыслить… Разве не логично? Пускай бы немцы с австрийцами оккупировали и Украину, а тогда… Государство–то в таком случае будет того… буржуазным? Социал–демократу, что ни говорите, это неприятно: опять у власти — буржуазия!
Буржуазия!
Гм!
Разве он, Винниченко, не отдал себя делу борьбы с буржуазией? Кому столько раз доводилось бежать от преследования жандармов за границу? Кто перевозил оттуда боевую, направленную против буржуазии, литературу? Кто сам писал все эти прокламации, листовки, лозунги? Разве не он? Кто, наконец, первым ввел в украинский язык, строго научно придерживаясь лексики эпохи капитализма, самое это слово «буржуй» взамен устаревшего, эпохи феодализма, «пан»?
Но если рассудить, то разве так уж страшно, если б украинское государство было поначалу буржуазным? Винниченко даже пренебрежительно пожал плечами: историческая необходимость! Существуют же методы парламентской борьбы. Украинские социал–демократы возглавят украинский пролетариат и затем в своем родном, украинском государстве устроят революцию против буржуазии: русской, польской, еврейской и против своей родной украинской — все равно, она либо русифицирована, либо полонизирована. И — восторжествует царство социализма на родной украинской земле! Абсолютно логично… Словом, над этим стоит подумать…
Впрочем, для рефлексии у Винниченко уже не оставалось времени. Песня отзвучала. Теперь зачитывалась резолюция.
Резолюцию предварительно
Решение было — сразу после закрытия съезда обнародовать эту резолюцию на площади перед исторической Софией.
Вслед за тем Грушевский предложил создать УГВК — «Украинский генеральный войсковой комитет» — главный при Центральной раде орган пропаганды, организации и упорядочения украинского национального военного движения. Точнее: штаб мобилизации украинской армии. Грушевский огласил и персональный список деятелей, которых только что, на объединенном заседании фракций украинских партий, предложено рекомендовать съезду в состав УГВК. Фракции заседали в перерыве, пока Винниченко ходил приветствовать мсье Тома. Первым по алфавиту в списке стоял Винниченко. И услышать это было очень приятно: пускай по алфавиту, а все–таки — первый! В армии он, правда, никогда не служил, будучи белобилетником — по фальшивому документу, изготовленному подпольным паспортистом. Тем более приятным было это проявление пиетета.
Но тотчас Винниченко снова досадливо поморщился: в списке был и Петлюра! Больше того: во главе УГВК Грушевский как почетный председатель съезда предлагал поставить… именно Петлюру! Винниченко прямо за голову схватился: Петлюра — украинский «главковерх»! Да не говоря о том, что он вообще прохвост, он же ни черта не смыслит в военном деле! Ведь он и не прапорщик даже — обыкновенный земгусар–ассенизатор! И ему — создавать украинскую армию? Нет, как хотите, а Винниченко на это никогда не согласится!
И Винниченко поднял руку, снова прося слова вне очереди — в порядке обсуждения кандидатур.
А Грушевский, выдвигая Симона Петлюру главой «Украинского генерального войскового комитета», рассуждал так. Если во главе поставить военного специалиста, то — если это будет специалист крупный — он сразу же изымет армию из–под верховного руководства Центральной рады и, в частности, ее председателя. Если же главой станет какая–нибудь мелкая сошка, то немедля заведутся приспешники, пойдет склока в военном руководстве, и тогда тоже — прости–прощай украинское войско! А Петлюра приспешников среди военных иметь не может, поскольку сам не военный, — вот и будет крепко держаться Центральной рады и, в частности, ее председателя. К тому же, как человек вполне штатский, он на своем посту будет не слишком воинственным, a Грушевский всякой войны страшился, крови боялся и, признаться, в глубине души был заядлым пацифистом. Он размышлял: ведь вообще–то создание украинской армии нужно лишь для устрашения центрального Временного правительства, — чтоб был у Центральной рады в руках козырь для отстаивания своих требований. Поэтому армию надо организовывать шумно, пышно, с помпой и трезвоном. А подымать шум Петлюра всегда был великий мастер.
Да и, в конце концов, нужно же кого–нибудь поставить во главе, чтоб не сунулся сам Винниченко, — этого Грушевский не стерпел бы.
Однако, считая себя испытанным дипломатом, особенно после недавней беседы с митрополитом Шептицким, Грушевский почел необходимым дать съезду разъяснения:
— Я предлагаю добродия Симона Петлюру в качестве главы УГВК потому, уважаемое собрание, что ни я, ни добродий Винниченко занять этот пост не имеем возможности: на нас лежит общее верховное руководство всеми сторонами великого дела возрождения нации — и в жизни внутренней и на международной арене. К тому же мы надеемся вскоре возглавить долгожданное правительство вожделенной украинской державы…