Мир истории: Россия в XVII столетии
Шрифт:
«Мы же, — говорит протопоп о первой реакции членов кружка на меры Никона, — задумалися, сошедшеся между собою: видим, яко зима хощет быти; сердце озябло и ноги задрожали».
Ревнители пишут царю, возражая против реформы. Но их не слушают. Свои проповеди и призывы сохранить «древлее благочестие», взбудоражившие Москву и страну в начале 50-х годов, они не прекращают; наоборот, усиливают их, обращают к широким слоям верующих столицы, а потом и других городов, уездов. Аввакум, глава ревнителей, яростно спорит с Никоном, обличает во весь голос его сторонников — никониан: «А что, государь-царь, как бы ты мне дал
Никон, столь же неуживчивый, непреклонный и беспощадный, в отличие от Аввакума, получил власть. Да и какую! Необъятную! Не довольствуясь положением духовного владыки, что давало ему в руки почти неограниченные возможности по духовному ведомству, он властно вмешивался в дела мирские: во время отлучек царя возглавлял все правительственные дела, указывал боярам, игнорировал и оскорблял их.
Своих оппонентов — Аввакума, Неронова, Федора и прочих — он отправил в ссылку или отдал «под начал» в монастыри. Весной 1654 года созвал церковный собор, на котором держал речь: нынешняя русская церковь отступила от древних чинов и обрядов, в богослужебных книгах и церковных службах появились ошибки в сравнении с древними образцами. По требованию Никона собор одобрил принятые им меры.
Затем последовали другие: слово «аллилуйя» по его велению стали произносить не дважды, а трижды; двигаться вокруг аналоя стали не по солнцу (посолонь), а против солнца. Внес он изменения в церковную и монашескую одежду.
Собор одобрил реформу, но с условием: привести нынешние обряды в соответствие с древней церковной практикой, греческой и русской. Он исходил из того, что и в греческой церкви не все осталось таким, как в древности; изменения коснулись и ее, прошло ведь много столетий.
Никон вскоре после собора в письме к Паисию, патриарху констатинопольскому, просил его высказать мнение о спорных обрядовых делах. Тот прислал ответ, но ждать пришлось довольно долго. А до его получения Никон, человек нетерпеливый, горячий, успел принять приехавшего в Москву за милостыней Макария, патриарха антиохийского, и провести новый церковный собор (1655 год).
Приезжий владыка в расчете на богатые дары, а Никон на них не скупился, одобрил все его реформаторские меры и сам кое-что предложил. Московский патриарх все быстро претворял в дело, менял русские церковные обряды. На соборе Макарий и несколько греческих епископов прокляли приверженцев двое персти я.
Вскоре после собора пришло письмо из Константинополя, Паисий осторожно и уклончиво пояснял: важно следить за ошибками в вероучении, исправлять их; а обряды не столь уже существенны, их можно не трогать. Мудрый совет одного из «вселенских патриархов» не остановил Никона; в следующем году на очередном соборе всех сторонников старых русских обрядов отлучили от церкви.
Споры ревнителей древнего благочестия и никониан носили схоластический характер, касались обрядовой, внешней стороны церковной жизни, не затрагивая сути православного вероучения. Но фанатизм спорящих, их неуступчивость делали свое дело — с обеих сторон сыпались обвинения и проклятия, брань и угрозы.
В глазах ревнителей Никон — «волк в овечьей коже», «собака», «диавол», «враг церковный и еретик», «злый вожь», «адов пес»
Сторону ревнителей принимали многие знатные и богатые бояре, церковные иерархи, крестьяне и посадские люди. Первые опасались крайнего усиления власти царя и патриарха, ущемления своих прав и привилегий. Вторые видели в ревнителях людей, протестующих против власть имущих, от которых шло угнетение простого народа, социальных низов; под ((религиозной оболочкой, здесь, как это нередко бывало, скрывался антифеодальный протест, выражались оппозиционные настроения.
Именно в низших, средних слоях сельского и городского населения приверженцы ревнителей распространяли послания, письма Аввакума, Лазаря, Федора и иных проповедников старой веры. Консервативность их исходных позиций, призывы к «старине» в церковных делах, враждебность к новым обычаям, шедшим из Западной Европы, способствовали популярности антиникониан в широких массах народа, поскольку их взгляды, призывы и действия сливались с его борьбой против властей и феодалов, гнета и насилий, от них исходивших и церковью, патриархами освящавшихся.
Ведь это было время, когда власти обнародовали Соборное уложение, которое окончательно закрепощало крестьян. Вскоре началась война с Польшей из-за Украины, которая вызвала медную реформу и дороговизну, спекуляцию и голод. Тогда же разразилась чума, унесшая жизни тысяч людей. Замучили неурожаи.
Аввакум и прочие ревнители на чем свет стоит ругали и проклинали Никона, «носатого и брюхатого, борзого кобеля, отступника и еретика». Столь же живописно, выпукло изображал Аввакум и последователей ненавистного патриарха: «Посмотри-тко на рожу-то и на брюхо-то, никониян окаянный, — толст ведь ты! Как в дверь небесную вместитися хочешь?»
Одно время ревнители надеялись, что их поддержит Алексей Михайлович. Он поначалу стоял в стороне от реформы, проводимой Никоном. Но сочувствовал ей, поддерживал патриарха, и Аввакум в нем разочаровался, перестал считать «благочестивейшим и православнейшим» царем.
Падение Никона, преследование раскольников
Проповеди и действия ревнителей постепенно приобрели социальный оттенок, особенно после церковного собора 1666–1667 годов, К этому времени произошли важные и драматические события, столкновение Никона с царем Алексеем Михайловичем. За этим спором и его развязкой скрывалось иное, более серьезное противостояние церковной и светской власти.
Русская церковь в XVII веке продолжала удерживать привилегии, которых давно лишились светские феодалы — князья и бояре: право производить суд над жителями своих владений, иметь своих служилых людей — бояр, дворян и др., свои учреждения — приказы. Никон в полной мере использовал власть не только в духовных, но и в светских, мирских делах.
Когда царь уезжал на театр военных действий (шла война с Речью Посполитой), он решал все дела, и начало записи приговоров Боярской думы достаточно ясно говорит о степени его влияния: «Святейший патриарх указал, а бояре приговорили».