Мир итальянской оперы
Шрифт:
Женский квартет, переливающийся всеми красками, как драгоценный камень, время от времени бросает свои отблески на "жужжанье ос и шершней" мужчин-заговорщиков; голоса сливаются воедино в знаменитом нонете, вмещающем столь разнообразные чувства. И здесь опять-таки очаровательная фраза влюбленных восходит, как солнце во всем его блеске... пока в конце концов весь ансамбль не заканчивается взрывом хохота - ведь мы имеем дело с комедией, не так ли?
Если вы слышали, как пели эту фразу Мария Канилья или Рената Тебальди, вы никогда ее не забудете. В их исполнении она столь глубоко западала в сердце слушателя, что даже вспомнить эту фразу - значит вновь проникнуться
Что касается миссис Квикли, то, пожалуй, в моем сердце никогда не сотрется образ, созданный Федорой Барбьери, - Квикли par exellence, поскольку богатство вокальных оттенков сочеталось у нее с тонкостью сценической интерпретации. Когда я ставил "Фальстафа" в Париже (и сам пел в этой постановке главную партию), я согласился, чтобы все роли исполняли французские певцы, но с одним исключением. Я вынужден был настаивать на участии Федоры Барбьери в партии Квикли. Потому что я знал: в работе с французскими "насмешницами" мне без надежной поддержки не обойтись.
На миссис Квикли, которую избирают в качестве посланника Купидона, возложена честь сообщить ответы двух дам сэру Джону. Польщенный мгновенной реакцией на его предложения, Фальстаф готов поверить чему угодно. Разговор между Фальстафом и Квикли представляет собой самую обезоруживающе забавную сцену во всем произведении: притворная уважительность злоумышленницы Квикли великолепно контрастирует со снисходительностью надутого от чванства Фальстафа. Он заглатывает приманку целиком и после ухода Квикли с трудом сдерживает нетерпение, ведь ему предстоит важное дело: приготовиться к свиданию с Алисой "от двух до трех".
С блаженной улыбкой он произносит хвалебные стихи в адрес своей старой плоти, которая все еще способна доставить ему такие наслаждения. Его торжествующий короткий марш (а музыка служит великолепным аккомпанементом словам) звучит прямо-таки магически: "Так, старый Джон, так, так, действуй смелее!" Распевая, он ходит по сцене взад-вперед: слова "...но крепок, и ты способен радость любви познать" акцентированы несколько напряженным до-бемоль, что почти наглядно выражает усилие, требуемое для этого удовольствия. Вот где подлинная гениальность!
Однако самовосхваления Фальстафа прерывает неожиданное появление мистера Фонтаны. Это, разумеется, переодетый ревнивец Форд, который явился, дабы самому кое в чем разобраться и выяснить, что замышляет этот самый Фальстаф. Визит явно некстати, потому что Фальстаф собирался переодеться для свидания и придать себе неотразимый вид. Однако непрошеный посетитель приносит с собой вино и деньги, и вскоре джентльмены становятся лучшими друзьями.
Они рассказывают друг другу о своих любовных приключениях. Фальстаф предоставляет более молодому собеседнику право высказаться, сохраняя безмятежный вид человека, которому об этих утехах известно абсолютно все. В конце концов он все же не выдерживает и рассказывает Фонтане о своей последней победе - а это не кто иная, как жена Форда, очаровательная Алиса, с которой у толстяка, как он самодовольно оповещает друга, назначено свидание "от двух до трех".
Исполненный самолюбования, слегка позабыв о своем дворянском статусе, Фальстаф поносит обманутого мужа, пожалуй, в чрезмерно грубых выражениях. Затем, взяв себя в руки, он снова становится любезным, располагающим к себе джентльменом, которому пора удалиться для переодевания и наведения красоты. Эта сцена между Фальстафом и Фордом уморительно смешна, от обоих исполнителей требуются незаурядные актерские данные. У Форда есть очаровательный монолог,
Зрители остаются наедине с потрясенным Фордом. В остолбенении от планов завоевания его жены старым рыцарем, Форд лихорадочно хватается то за одну мысль, то за другую, соображая, как бы предотвратить ужасающее безобразие. Он с трудом выходит из оцепенения, словно пробуждаясь от сна и попадая в мир жуткой реальности, где вот-вот состоится условленная встреча. Форд пришел сюда, чтобы потешиться над Фальстафом, а теперь сам являет собой осмеянного мужа. "Твоя супруга изменой оскверняет честь твою, твое имя и твое ложе". В приступе горести он кричит: "Хвалима будь та ревность, что в сердце моем всегда жила!".
Это самая красивая ария, один из немногих "номеров" оперы. Смесь драмы и гротеска дает громадные возможности для вокалиста. Не один подающий надежды молодой баритон использовал эту арию в качестве той ступеньки, которая ведет от второстепенных партий к главным.
Каков этот монолог - серьезен он или комичен? Конечно, с точки зрения бедняги Форда, он убийственно серьезен. Однако выражение серьезности должно приобрести столь нервную акцентировку, чтобы со всей неизбежностью выявилась и комическая сторона. Оказавшись жертвой собственных уловок и впав в отчаяние, Форд теряет самообладание, нервы его сдают. Это один из немногих моментов оперы, когда подмостки принадлежат одному персонажу. Насладитесь в полной мере главенством на сцене, но не метьте на роль протагониста. Никто не должен слишком выпячивать свое "я", нарушая гармоничность ансамбля.
Фальстаф возвращается, разодетый в пух и прах, готовясь сразить даму так же резво, как это получалось у него в бытность юным пажом ("когда я был пажом герцога Норфолкского", - вспоминает он). Но увы, роскошное одеяние не "расширилось" вместе с ним и теперь облегает его громадную тушу, как кожура - колбасу.
Царственно не заботясь о некоторых неудобствах, он важно расхаживает перед скептически взирающим на него Фордом. Они обмениваются комплиментами, не забывают показать друг другу и зубки и после некоторых расшаркиваний перед дверью приходят к согласию, удаляясь рука об руку. Когда-то я получил большое удовольствие, исполнив обе эти роли на телевидении в Лондоне. На студии Би-Би-Си под руководством Патриции Фой была создана удачная серия передач об опере, и я появился в качестве Фальстафа и Форда одновременно... и даже прошелся сам с собой рука об руку.
У этой оперы есть три выраженных аспекта: юмористически-иронический, лирико-идиллический и романтико-фантастический, и каждый из них находит свое соответствие в особенностях жанра, называемого comedia lirica.
Средоточием юмористически-комического начала является фигура Фальстафа; музыка, принадлежащая ему, характеризует героя во всей полноте. Фальстаф в высшей степени безразличен ко всему, что не касается его лично. Он чувствен и хитер, к тому же боек и остер на язык, что позволяет ему выкарабкиваться из весьма запутанных ситуаций. Хитрость и безмерное тщеславие - главные черты его характера, они проступают в самой первой сцене, потом в двух больших монологах (акты I и III), в очаровательной маленькой кабалетте "Был я когда-то молоденьким пажом". Это не победительная ария, а скорее несколько меланхолические мемуары: вспоминая прошлое, он не может скрыть иронии.