Мир Маньяка
Шрифт:
– Спина. И сделаю несколько этажей лепестков.
– Как это?
– Буду брать материал с других частей тела и приживлять. Анестезию дай мне.
– Зря переводишь лекарства, делай так.
– Нецелесообразно. Я же не маньяк какой-то. И то, что делаю свои произведения несколько необычным способом, не даёт мне права издеваться над материалом. Сначала нарисую первый венчик лепестков.
– Очень люблю смотреть на то, как ты это делаешь, пап. Так хочется этому научиться. Но порой мне кажется, что это невозможно. Филигранная точность движений и чувство пространства. Я обожаю твои скульптуры в парке,
– Спасибо, сынок! Пожалуй, начнём, – сказал мужчина, которого еще полчаса назад можно было назвать Йагупопом.
Сейчас это был другой человек, даже смешной хохолок уже таким не казался. Он напоминал живой скальпель с руками.
Первый надрез, затем другой – и кусок кожи в форме лепестка отслоён от тела. Крови почти нет. И снова – надрез и надрез. Тело под ними не дёргалось, но иногда по нему проходила лёгкая дрожь. Лепестков становилось всё больше, и вскоре они образовали круг, под которым виднелось тёмно-красное мясо.
– Теперь попробуем увеличить количество лепестков. Срежем их с ягодиц и пришьём к цветку, – прокомментировал «доктор».
– А как быть с орнаментом? Раньше ты сначала делал цвет, а уж потом занимался вырезанием, – спросил сын.
– Хочу попробовать наоборот. Сейчас ещё несколько цветочков сделаю. Думаю, материал выдержит.
– Папа, мы ещё не поговорили о беглеце.
– Думаешь, надо?
– Как минимум надо разобраться, как он сбежал. Вход в шатёр надёжно закрыт, и тем не менее он туда пробрался. Может, кто ему помогал?
– Да, странная история…
– Может, начальника охраны положить на этот стол? И сделать из него несколько цветочков с бабочками, – предложил сын.
– Сынок, всегда надо предоставлять выбор: или он находит виновника, и мы того кладём на этот стол, или ложится на него сам. Пусть ищет, это ведь его работа. А нам этим заниматься негоже, у нас другие задачи, – и он продолжил кромсать тело.
Вкупе с музыкой это было похоже на танец. Который мало кто захотел бы смотреть.
– Тогда давай его сейчас и озадачим, зачем оттягивать. Пусть объяснит: и каким образом объект попал в шатёр, и каким образом выбрался, минуя охрану, – сына, похоже, захватила идея с начальником охраны.
– Так зови его. Здесь и побеседуем. Атмосфера тут располагает к откровенному разговору, – Александр Михайлович рассмеялся, но судя по его глазам, начальнику охраны здесь будет явно не смешно.
Хотя, по виду человека, который спустя некоторое время вошёл, можно было сказать, что и напугать его будет непросто.
– Насчёт побега? – его догадливость тоже была на уровне.
– Да уж, история случилась у нас совсем не очень… – хозяин дома пристально сверлил взглядом вошедшего.
– Александр Михайлович, согласен. Докладываю. Из группы охраны мастерской заболел человек. Как вы знаете, найти сюда персонал непросто. Есть своя специфика… – и главохранник взглядом показал на стол, где лежал человек, которого искромсали ножом.
– Именно, Лаврентий Павлович [16] , именно! Специфика данного места такова,
– Мне это понятно… – начальник охраны был абсолютно спокоен, как будто вести разговор в человеко-разделочной или кабинете – для него было всё равно. – Я взял бойца из наружной охраны, так сказать, уже проверенного, правда, только на том посту. Но специфика охраняемого объекта оказалась для него непосильным фактором. Он плохо закрыл дверь, когда побежал в туалет – поскольку его, извините за подробность, вывернуло наизнанку – в это время и случился побег.
16
Автор намекает на другого начальника службы безопасности, но целой страны СССР, на Л. П. Берию.
– И он забрался в шатёр. Но как же он перебрался через забор, который под наблюдением камер?
Надо сказать, что шатёр занимал в жизни Александра Михайловича, особое место – место уединения, размышления и медитации.
Свет в него не проникал, вернее – в верхушке его было отверстие для вентиляции, в которое какое-то количество света всё-таки проникало, но при желании оно закрывалось лёгким нажатием кнопки.
Из освещения на полу стояла громадная свечка в рост человека с несколькими фитилями, количество зажжённый которых и определяло степень освещения.
Хозяин же почти всегда сидел в полной темноте, и что в это время происходило в его голове – одному дьяволу было известно. Или – сразу нескольким.
– Сначала он выбрался из шатра – под деревянным настилом, в основании шатра есть щели, через который поступает воздух. И если пролезть под настилом и там чуть раскопать гальку, то можно выбраться из шатра. А вот как дальше он выбрался – остаётся загадкой. Камеры его не зафиксировали.
– То есть – теперь у нас проходной двор: кто хочет – выходит, кто хочет – заходит… – говорил Александр Михайлович тихо, но тоном, от которого в жилах стыла кровь.
Но главный охранник отвечал спокойно и уверенно, словно не замечая этого:
– Такого больше не будет. В тот день барахлила одна камера, которая возле большого дуба. Я же докладывал, что ветви его слишком близко подходят к забору, и их надо обрезать.
Александр Михайлович на это замечание просто взорвался:
– Да мне проще вам всем что-нибудь обрезать или совсем отрезать! Дереву – сотни лет! И уродовать его я никому не позволю! Обвешайте там всё камерами! – и уже спокойней добавил. – Один – упустил объект, не закрыв дверь, другой – не разобрался с камерой и выпустил его наружу. Где эти горе-охранники?
– Их уже нет. Отбыли…
– Надеюсь, что туда, откуда никто не возвращается?
– Можете не сомневаться.
Конечно же, Александру Михайловичу очень хотелось прямо сейчас положить этого спокойного и уверенного вояку на стол и вырезать на нём парочку бабочек, причём – без анестезии.
Но не маньяк же он какой-то!
И вполне мог контролировать свои эмоции и желания.
А найти нового начальника охраны, учитывая режим секретности и некоторые нюансы жизни этого дома, будет непросто.