Мир Мэгги
Шрифт:
Мэгги. Страница 10.
Я потратила два дня с отвлечением на прием пищи, естественные надобности и необходимые мероприятия по контролю моих реакций на всевозможные прививки. Все остальное время с помощью МЭГ просматривала видеоролики, записи с наружных камер, файлы отца и многое другое.
МЭГ составила таблицу, которая дала мне полное представление о промежутках времени, когда мы уходили в сон и пробуждались. Я буду называть это состояние сном, хотя по процессам, происходящим в организме человека, это абсолютно другое. Это глобальная заморозка. Если сказать по простому. Для моего повествования
Вредит ли данный процесс организму, сказать точно не могу, но учитывая, что я провела без малого сто шестьдесят пять!!! лет, и по мнению МЭГ никаких патологических изменений не получила, можно сказать, что процесс безопасен. Как отметила сама МЭГ, я бодра и весела.
Первый раз отец заморозил меня в пять лет. Более ранние заморозки не проводились, несмотря на заверения создателей этой капсулы, о полной безопасности, даже для недавно, появившихся на свет. Но это официально. МЭГ нашла запись в журнале «Городские огни» от 2033 года.
Статья «Бесчеловечность».
Независимым репортером предоставлены в редакцию доказательства существования возможности покупки трехмесячного младенца, женского пола, для эксперимента по глубокой заморозке на десять лет.
Репортер самолично подал объявление в сети следующего содержания:
– Выкуплю ребенка любого пола до шести месяцев для проведении научного обоснования отсутствия каких либо побочных действий при погружении испытуемых очень раннего возраста в сон посредством специализированной подготовки и последующей заморозки. Оплата любым удобным способом. Сумма договорная. После эксперимента ребенок в целости и сохранности будет возвращен. Условия по договору, который обсудим при встрече.
Далее телефон.
В течение дня репортер принял семнадцать звонков от желающих. В итоге ребенка он приобрел, и с подписанным договором принес в редакцию. Это не доказывало, то эксперименты на детях возрастом менее 5 лет проводились, но, несомненно, подтверждало, что предпосылки к этому имелись. Эта статья заставила ввести закон о запрете введения детей менее 5 лет в заморозку. Это ли было причиной, или что другое, но в пять лет я уснула в первый раз. На десять лет. Отец тогда не спал.
В 2058 году я вышла из заморозки. Естественно, что я не помню ничего этого. Слишком мала была. Есть далекие смутные воспоминания, такие как лицо отца, над моей кроватью, я сижу у него на шее, и он пригибается, чтобы я не ударилась о дверной проем, когда мы проходим в него, а так же как он готовит мне завтрак.
Еще тот, нормальный завтрак, из консервов и круп, упакованных в картонные коробки, а не то, что я ем сейчас. Вязкая консистенция из генномодифициованных водорослей, которая с помощью вкусоусилителей и ароматизаторов может получить любой вкус, и я скажу, что это даже очень неплохо, но это всегда рубленные в пюре водоросли.
Так вот, я не уверена в том, что мои воспоминания об отце относятся именно к пятилетнему возрасту 2068 года. Определенно, эти же воспоминания могли относиться и к последующему пробуждению, когда мне было шесть лет. И это однозначно не 2100 год, когда уже в семилетнем возрасте я помню все, может не в подробностях, но достаточно полно.
Это первый
Я благодарна отцу. Он потратил огромное количество времени на мое образование и развитие. Смогла бы я сделать такое же для своего ребенка? Пусть будет «да», это будет большей правдой чем «нет» и ближе к истине. Но иногда сомневаюсь в этом. Может, просто у меня нет детей?!
Итак, мы уходили на сон ровно через год после пробуждения, и это происходило практически стабильно на пятнадцать лет, кроме двух-трех раз. Сказать, что на долгих пятнадцать лет не поворачивается язык, так как это был долгий, но все-таки сон. Будто вчера заснул, а сегодня только утро.
Мы не старели, в убежище ничего не менялось. Ну, или почти ничего. Пыль. Толстый слой пыли, который нам приходилось убирать каждый раз после пробуждения. И, однажды, еще вышла из строя пищевая ферма. Это было в 2180 году, когда мне исполнилось двенадцать. Не думайте, что я это помню. МЭГ подсказала. Она все помнит.
Кислоты, которыми питались водоросли, разъели резиновое уплотнение, и нарушилась экосистема. Растения начали умирать, а МЭГ запустила резервный инкубатор. Это случилось незадолго до пробуждения, поэтому полностью набрать силу и выйти на необходимую выработку не успели. Пришлось немного поголодать. Ели половину, от обычной нормы, ничего страшного.
И, так же как и в семь лет, из пробуждения в пробуждение я училась. Снова математика и техника, обязательно литература и речь, а с десяти еще и изучение программного обеспечения, химия и «Теория пространственно-временных связей».
Я не жалуюсь, не думайте. Может быть, если я знала другую жизнь, где дети не только грызут мрамор науки, а носятся со сверстниками по дворам или живут в виртуальной действительности, то расстроилась и обиделась на весь мир, но я не знала. У меня не было другого детства.
Последний раз вместе с отцом мы ложились в крио капсулу в 2215 году, чтобы проснуться в 2225. Это по моей версии, но МЭГ вчера поменяла ее на несколько более новую. Оказывается, совместно с отцом уснули мы уже в 2202, вплоть до 2212 года, то есть на 10 лет. МЭГ пояснила, что Стефан, так она называла отца, не рискнул ставить снова таймер на пятнадцать, так как переживал за капсулы и препараты, вводимые нам. Все же их гарантийный ресурс уже исчерпал себя. Проснувшись в 2212 году, мы остались в режиме бодрствования на три года. Отцу уже исполнилось 64 года, и он постарел, как я тогда впервые это осознала. Он похудел и был неторопливым. Я боялась спросить у него, а сейчас спросила у МЭГ. Он был болен. Она обнаружила у него рак. Он прожил еще восемь лет, принимал лекарства и проходил процедуры в клинической капсуле, но излечить не смог. И как сейчас выяснилось, в 2215 году в сон он не отправился. Препараты, которыми накачивали нас при замораживании, почти закончились и в 2202 году он уменьшил свою дозу, чтобы сэкономить на еще одну мою заморозку. Эта экономия и стоила ему здоровья. МЭГ не планировала мне об этом сообщать. Ну, или правильнее будет сказать, Стефан ее просил. Минимум до того, как мне исполнится двадцать пять. Не хотел, чтобы я расстроилась. Думаю по этой причине. Не понимаю как, но мне удалось ее уговорить раскрыть мне эту информацию до достижения моего двадцатипятилетия. Сначала на все мои просьбы она отвечала: